Ключ к нашей тайне - стр. 14
Первое время она мало чем отличалась от Маугли: ела руками, наотрез отказывалась чистить зубы и расчесываться, однако вскоре мы нашли общий язык и смогли подружиться. Наше общение пошло на пользу обеим. Так, благодаря мне подруга быстро освоила программу начальной школы. До появления в детском доме ни читать, ни писать она не умела. Зачем все эти навыки, если на пороге ни много ни мало атомная война или что похуже? Видимо, так рассуждали ее родители.
Ну а я теперь знала все съедобные растения и грибы, умела сделать силки и капканы на зверей и птиц из подручных средств, соорудить жилище, разжечь костер без спичек и ориентироваться в лесу в любое время суток.
Таким образом, процесс взаимного обогащения знаниями и навыками шел полным ходом, о чем наши педагоги по большой части даже не подозревали.
Впрочем, и здесь наверняка не скажешь. Возможно, только делали вид, что им безразлично, как и с кем мы проводим время. Я до сих пор думаю, может, все мы оказались в этом детском доме не случайно? Кто-то ставил на нас затейливый эксперимент? Уж очень интересная подобралась у нас компашка.
Взять хотя бы Славку Лаваля, которого мы предпочитали называть просто Лавой. Его отец был компьютерным гением, а мой друг представлял собой тот редкий экземпляр, когда ребенок смог превзойти родителя в плане талантов. Только в отличие от собственного отца, опустошавшего из дома счета банков, Лава к подобному обогащению не стремился, зато мог легко и быстро найти любую информацию.
В детдоме он оказался после того, как обнаружил родителей в луже крови. Они были зверски убиты в собственном доме. Очевидно, не всем таланты отца Лавы пришлись по душе.
Четвертым в нашей компании был Ланс, именно так мы называли Ланселота Трегубова. Одной версией происхождения этого редкого имени, да и своего собственного, наш друг никогда не ограничивался. По одной легенде, он, найденыш, рос в цыганском таборе, а по другой – в цирковых опилках. В ходе зрелищных представлений его отец якобы метал в мать, стоящую у щита, ножи.
Как бы то ни было, навыков и умений он вынес из своего детства немало. И любовью к холодному оружию все не ограничивалось. Так, Ланс мог стащить из-под носа все что угодно даже у самых бдительных граждан. От машины до наручных часов. Причем делал это с фантастической легкостью. Меня он тоже многому научил. Например, обращаться с ножами и без промаха стрелять из лука.
Ланс был у нас вожаком, все мы его обожали. А я, признаться, в какой-то момент и вовсе влюбилась по уши. Ничем хорошим, впрочем, это для меня не кончилось. После прекрасной ночи любви, которая в итоге у нас состоялась, Ланс исчез из детского дома. Сбежал за месяц до выпуска по одному ему известной причине.
Какое-то время я, как полагается влюбленной дуре, горевала. Знала бы тогда, что проститься с ним на веки вечные было бы идеальным исходом. Но нет. Ланс возникал в моей жизни вновь и вновь.
Первая наша встреча после детского дома произошла при весьма неподходящих для того обстоятельствах. Я занималась расследованием гибели своего жениха, Егора, когда неожиданно на моем пути возник Ланс. Охотился он, кстати, вовсе не за мной. Целью его был бандитский общак, который он погрузил в машину, захватив и меня. До сих пор не понимаю, неужели он всерьез рассчитывал сбежать, вот так запросто присвоив меня, как вещь?