Ключ Cкитальца - стр. 16
– А обратно вы тоже отправитесь на звездолете? – спросил Пул, желая поговорить о так волнующих воображение космических перелетах.
– О, нет! Обратной дороги не будет, я стар, и мой путь заканчивается здесь. Тело станет частью вашей планеты, масс Пул, а душу ждет перерождение. Корректировка орбит – последнее задание вашего покорного слуги.
Пул нахмурился, но промолчал. Он заметил, что Монга ничего не ест, и протянул ему ломтик хлеба с кусочком сала. Скиталец взял один хлеб.
– Простите, масс Пул, мы не едим животных. Ешьте сами, вы голодны.
Смущаясь своего аппетита, мальчик пообещал на ужин картошку и последовал совету старца.
Лишь поглотив остатки сала, он задал очередной вопрос:
– Мистер Печено не может понять, зачем Зочуру ваш ключ?
Монга пожал плечами.
– Масс Кохи расспрашивал об установках для корректировки орбиты. Он грамотный человек и знает, что на планете их две. Его интересовало, где находится вторая, – не эта, что здесь в катакомбах, путь к которой я просил показать, а та, за морем, – и как я намерен до нее добраться. Я сказал, что о том месте ничего не знаю, поскольку впервые на этой планете. А попаду туда с помощью системы смещения пространства, она тоже включается моим ключом. Если бы не ошибка на Ховит, я бы и сюда переместился прямиком к корректору, и не искал затем проводника в катакомбы. Кохи назвал систему смещения пространства – «транспортером», и сказал, что это отличное изобретение. Он попросил взять его с друзьями ко второму корректору и поинтересовался, как скоро я намерен вернуться. Я ответил, что не намерен возвращаться, тем более после ошибки на это недостаточно энергии. Запаса хватит на активацию двух корректоров и всего один переход между ними. Кохи эта новость заметно огорчила, но он все равно пообещал провести меня в катакомбы. Мы договорились встретиться вечером у рыночной площади, но там меня ждал масс Зоч с мутантом. По пути в катакомбы, масс Зоч выспрашивал о том же, что и Кохи. Потом они отобрали ключ. Вот все, что я знаю!.. Думаю, они хотят попасть в то место, где находится вторая установка вашей планеты, а затем вернуться обратно. И беда в том, что они могут это сделать. Если не активировать корректоры, на это хватит энергии.
Старец, вздохнув, понурил голову. Мальчик предложил воды, но тот отказался. Тогда Пул попил сам и, оставив Монгу наедине с грустными мыслями, юркнул за сарай. Там он спрятал в тайнике монеты Печено, все, кроме одной, самой мелкой; с ней он подошел к крыльцу дома.
На стук долго не открывали, но Пул знал, Клоб дома и, скорее всего, еще спит. Наконец послышалось шлепанье босых ног, дверь с глухим скрежетом приоткрылась, на свет высунулась заспанная физиономия сводного брата.
– Чего тебе? – проворчал он. Глаза из-за опухших ото сна век кажутся щелочками, в рыжих волосах запутался гусиный пух. Из любимой пижамы в красных яблоках с желтыми грушами Клоб давно вырос, и на долговязой фигуре она смотрится смешно.
– Молоко есть? – спросил Пул, показывая монету. Молоко стоило дороже, но, зная жадность Клоба к деньгам и пресыщенность едой, Пул зачастую покупал у него продукты по дешевке.
Увидев медяк, Клоб засопел, скрылся за дверью. Через минуту вернулся с банкой молока. Обмен товара на деньги состоялся, и Пул поспешил в сарай.