Клык леопарда - стр. 27

Солдат кивнул и поспешил передать слова Кадира другим хамийцам. Обычно их начальник был человеком спокойным, но в девятой центурии все хорошо знали: сердить его можно лишь на собственный страх и риск, поскольку в гневе он страшен. Кадир с удовлетворением проводил взглядом солдата, шагавшего по крепостному валу. Ему было приятно, что его слова спасут лесного великана от постыдной смерти на голой равнине.

– Да, красивое животное. На его костях наверняка много мяса? – услышал он внезапно чей-то голос.

Кадир обернулся и с притворным отвращением закатил глаза.

– Ты и впрямь умеешь незаметно, словно призрак, появляться у меня за спиной, центурион. Я поражен.

Он развел руки и в знак уважения отвесил короткий поклон. Криво улыбнувшись, Марк Трибул наклонил в ответ голову.

– Значит, сегодня никакой охоты не будет?

Не сводя с оленя глаз, Кадир отрицательно покачал головой. Олень же неожиданно метнулся в сторону и скрылся в тумане.

– Это было бы нечестно. Такого зверя следует добыть в честной охоте, а не когда он торчит, словно мишень на учебном плацу. Пока олень под прицелом моих лучников, он находится под покровительством самой Астарты.

Марк с улыбкой пожал плечами:

– Выходит, повезло, что ему попался единственный на многие мили вокруг командир с восточной философией.

Они несколько секунд молча вглядывались в пелену тумана, прежде чем Трибул, как ему показалось, нашел нужные слова.

– В последнее время тебя не узнать, Кадир. Морбан считает, что ты осознал, какую ошибку совершил, оставшись с нами.

Хамийец продолжал вглядываться в туман.

– Это слишком простое предположение. Восточный человек быстро приходит в чувство, когда видит, что основная часть жизни пехотинца – это лишь дождь, бесконечные марши, скука и снова дождь.

– А другая часть жизни, малая, – это кровь, ужас и смерть? – усмехнулся Марк.

Лицо хамийца медленно осветила улыбка.

– Рядом с тобой, центурион, именно так и кажется. – Он обернулся и посмотрел на своего друга. – Но, по правде говоря, ничто из этого меня не тревожит. Беспокоит меня другое.

Он вновь умолк и устремил печальный взгляд в туман. Марк Трибул уже было решил, что разговор закончен, но хамийец вздохнул и снова обернулся к нему.

– Мое вечное скверное настроение, центурион, вызвано тем, что, прежде чем мы покинули Британию, ты едва не погиб от рук императорских ищеек. И я не единственный, кто так думает. Если бы не три немытых варвара и центурион, который еще не оправился от серьезной раны, и тебя, и твою женщину постигла бы уготованная вам судьба. Нам до сих пор стыдно, что мы позволили тем свиньям-римлянам оторвать тебя от когорты и не предприняли ни единой попытки спасти.

Услышав это признание, Марк улыбнулся:

– Ты не смог бы меня спасти, даже если бы знал, что произошло. Но ведь ты не знал. Пойми, никто, кроме Арминия, Мартоса и Луго, не смог бы примчаться так быстро по причине огромного веса доспехов и оружия. Но поскольку все закончилось благополучно, давай не будем вспоминать об этом, договорились? У тебя еще не раз будет возможность выручить меня.

Хамийец пристально посмотрел на Марка, и его лицо просветлело.

– Договорились. Не буду думать о неудаче, буду лучше думать о том, как надежнее защищать тебя. Ведь я поклялся.

– Поклялся? – Трибул удивленно посмотрел на друга. – Ты хочешь сказать, что принес клятву богам?