Клятва. История любви - стр. 54
– Не хотите рассказать, чем это вы занимаетесь?
Крис так никогда и не узнал, почему Эмили выдала его. Раньше, когда их ловили на разных проделках, они всегда держались друг друга. Основой их дружбы была солидарность. Но на этот раз Эмили дрогнула под взглядом его отца.
– Это был Крис. – Она указала на него дрожащим пальцем. – Он заставил меня попробовать.
Ошарашенный Крис откинулся на стуле.
– Я заставил тебя?! – воскликнул он. – Я тебя заставил? Я поднес стакан к твоим губам и влил в тебя спиртное?
Рот Эмили беззвучно открылся и закрылся, как у рыбы.
– Ближе к делу, – сказал его отец, – почему ты сидишь здесь и пьешь, обормот?
Крис принялся объяснять. Но, заглянув в глаза отца, он вновь увидел зайца с развороченным животом, и нужные слова не смогли пробиться через жалость, застрявшую у него в глотке. Он покачал головой, и одно это движение вернуло его в лес, когда он стоял с дымящимся дробовиком в руке, уставившись на кровь на снегу.
Прикрыв рот рукой, он метнулся в ванную, успев заметить, как Эмили опустила глаза и отвернулась.
Это Рождество не было веселым.
Крис провел утро в одиночестве, сидя на кровати в своей комнате и прислушиваясь к доносящимся снизу неестественно веселым голосам людей, которые открывали свои подарки. Единственным человеком, получающим удовольствие от этого, была Кейт, проспавшая все события прошлой ночи.
Он думал о том, что они собираются делать с его подарками. Вернуть в магазин? Отдать на благотворительность? Вряд ли он их увидит, и это было очень досадно, поскольку он догадывался, что получил бы пару новых лыж, на которые смог бы встать в этот же день. Крис бросился на кровать лицом вниз, пытаясь убедить себя, что его старые лыжи вполне сойдут.
Сразу после трех в комнату вошла его мать. На ней был лыжный комбинезон, а на шее висели защитные очки. Увидев ее, Крис испытал приступ зависти. И хотя он успел устать от лыж, но отдал бы все, чтобы остаться на склоне вместо охоты на этого глупого зайца.
Гас положила руку ему на плечо:
– Привет! Веселого Рождества!
– Да уж, веселого, – увернувшись от нее, ответил Крис.
– Мы с отцом решили: если хочешь, можешь покататься до вечера.
«До вечера» означало всего-навсего час с небольшим. Крис заметил, что мать даже не упомянула подарки.
– Здесь Эмили, – тихо сказала мать. – Она не хочет кататься без тебя.
Да мне по фигу! – подумал Крис, но просто фыркнул.
Он смотрел, как мать выходит из комнаты, но потом заметил съежившуюся у входа Эмили.
– Привет, – сказала она. – Как поживаешь?
– Отлично, – проворчал Крис.
– Ты… гм… хочешь пойти со мной?
Он не хотел. Если бы их корабль тонул, он не сел бы с ней в спасательную шлюпку. Не имело значения, что вчера она была напугана и, возможно, ее затошнило от одного глотка. Не имело значения, что у Криса не было случая рассказать ей, почему он напился. Эмили стала предательницей, и он не мог этого так быстро простить.
– Я спустилась одна с Черного Ужа, – сообщила она.
После этих слов Крис поднял глаза. Черный Уж был одним из самых сложных склонов на Шугарлофе – с массой поворотов, изгибов и перепадов, возникающих неизвестно откуда. Он несколько раз спускался с него, но всегда медленно, поскольку ему приходилось ждать, пока Эмили пересилит свой страх и проедет небольшую часть, а потом снова придет в ужас. Если Эмили спускалась одна, у нее это, вероятно, заняло два часа.