Клянусь любить, или Выбор за мной - стр. 34
– Нет, – опять улыбнулась я.
– Чёрт… Неправильно как-то.
– Ага.
– А получится сделать вид, будто ничего не было?
– Может быть.
– Полина…
– Расслабься, орать не буду.
Сцепив челюсти, Юра проверил калитку, обошёл меня и проверил ворота, пока я стояла и шаркала ногой по плитке.
– Ладно, спокойной ночи, – сказала ему. – Павлу не нажалуюсь. Не переживай.
– Спасибо, – буркнул он, не оборачиваясь.
Я дошла до кустов, под которыми недавно лежала, когда Юра вдруг позвал. Я оглянулась, он шагнул ко мне:
– А ты чего бродила?
– Просто так. Не спалось, вот и бродила.
– Да? Странная ты какая-то… Тебе с сумкой не спалось?
– Ну да, с сумкой. А что тут такого? Я – девочка, мне нужна сумка. Вам вот пушки нужны, и вы с ними ходите. – Юра почесал бровь, виновато глядя на меня. – Это будет нашим секретом, – успокоила я, помахала в прощании и подумала, входя в дом: «Недолгим секретом…»
Дверь в подвал была немного приоткрыта. Я закрыла её, достала из сумки ключи. «Пушка, значит, а говорил: долго и счастливо…» Опустившись на колени, выложила на полу связку незамысловатым жестом. Полюбовалась видом, нашла в сумке красную помаду и добавила именное послание: «Пошёл ты, Бекетов!» – стало лучше, мне однозначно понравилось.
А я ведь готовила слезливую речь, хотела записку оставить. Что-то вроде: «Прошу, пойми… Всё усложнилось, мне нужно время…» – но теперь обойдётся.
Пашка, кажется, ни разу не шевельнулся, как я ушла. Вопреки логике меня это обидело. Я взяла с тумбочки его мобильный, прошла в ванную и без сожалений бросила в унитаз. Взамен оставила свой, но включила блокировку, чтобы подразнить. С обручальным кольцом оказалось тяжелее расставаться. Я зажмурилась, снимая его с пальца, затем положила на тумбочку к своему телефону.
В гардеробной нашла дорожную сумку, но сложить вещи не осмелилась. Кровать отсюда не просматривалась: выйду, а Паша там сидит в ожидании, а у меня сердечный приступ. Прижала вещи к груди, ткнулась в них подбородком и в таком виде вернулась посмотреть на мужа.
Первой мыслью было: «люблю…»
Второй: «дурак дураком…»
И третья подоспела: «наверное, я не лучше».
Хотелось топнуть и растолкать его, но я вытерла слёзы и вышла.
У кабинета сложила вещи, проверила на месте ли паспорт, деньги, которые я заранее снимала частями, чтобы Паша ничего не заподозрил, и повздыхала, сидя на софе. Он хранит в доме оружие. Травматическое, пневматическое… Разницы никакой. Это оружие, а я не знала. И многого ли ещё не знаю?
Кабинет муж не запирал. Сейф в шкафу, к нему я и направилась, хотя код мне неизвестен. Я пару раз интересовалась, но Паша молчал и загадочно улыбался. Вряд ли просто так. Глядя на панель с цифрами, я принялась гадать, что же могло прийти ему в голову. Он мой муж и эта улыбка мне знакома. Обычно следом идут всякие пошлости.
Сейф открылся со второй попытки. Довольная собой и смущённая мыслями мужа (ввела я дату нашей первой ночи), я тоже улыбнулась, но после разглядела рукоять пистолета и улыбка сползла.
Боясь дотронуться, я то протягивала руку, то одёргивала. Разозлившись, чертыхнулась и взялась за эту самую рукоятку двумя пальцами. Пистолет в кобуре, только это ничуть не успокоило. Я помчалась в коридор, отмечая, что он слишком тяжёлый. Хотя в жизни не держала травмат. Вообще никакой не держала. Запихнув его в сумку, вернулась в кабинет, закрыла сейф.