Кляча в белых тапочках - стр. 27
Но странный парень достал из кармана не оружие, а свернутую сине-зеленую тряпицу.
– Это у вас что, флаг футбольной команды «Кубань»? – невольно заинтересовалась я.
– Это у меня сценический костюм, – юноша развернул накидку трамвайного кондуктора.
– Так вы не настоящий кондуктор? – смекнула я. – Вы жулик, маскирующийся под кондуктора?
– Я не жулик, я артист! – обиделся парень. Следом за свернутой накидкой он извлек из кармана бумажник.
– Должно быть, вам стало стыдно и вы хотите вернуть мне мои четыре рубля? – догадалась я.
– Почему мне должно быть стыдно? Вы заплатили свои четыре рубля за проезд в общественном транспорте и билет получили как положено, – возразил лжекондуктор. – Я вам хочу дать не деньги, а свою визитку.
Я машинально взяла белый бумажный прямоугольник и в наступающих сумерках с трудом прочитала написанное витиеватыми буквами: «Виктор Иванович Суриков, драматический актер».
– Не смотрите на меня с таким подозрением, я и вправду актер, а не жулик! – опять засмеялся юноша. – С трамвайными кондукторами «восьмого» маршрута у меня договоренность: пока они бегают в сортир на остановке, я играю роль кондуктора и собираю плату за проезд. Деньги сдаю на следующей остановке настоящему кондуктору, когда тот возвращается.
– А какая вам в этом выгода? – заинтересовалась я. – Кроме актерской практики, конечно?
– Так ведь не все пассажиры берут билеты, – объяснил мой собеседник. – Многие из тех, кто выходит на следующей остановке, отказываются от талончика. По моим наблюдениям, обычно это женщины. Они более сердобольны, чем мужики, и подают чаще. В смысле, жертвуют свои четыре рубля в пользу бедного кондуктора – конечно, если он им симпатичен. А я стараюсь понравиться! В результате настоящему кондуктору я сдаю только ту сумму, которая соответствует количеству проданных билетов. Все, что набегает сверху – мой личный «навар», своего рода гонорар артисту.
– И много зарабатываете?
– При хорошем раскладе – на каждой «петле» могу обаять с полдюжины пассажиров, а это двадцать четыре рубля! А трамваи восьмого маршрута в час пик идут с интервалом в десять-пятнадцать минут, пять трамваев в час, вот и посчитайте: если двадцать четыре рубля умножить на девять-десять выходов – за вечер работы иной раз до двухсот рублей набегает! Для бедного студента это деньги! И что особенно приятно: никакого мошенничества, и всем хорошо! «Горэлектротранспорт» получает свои кровные за трамвайные талончики, кондуктора с чистой совестью могут отлучиться, чтобы справить нужду, пассажиры получают удовольствие от общения со мной, а я очень прилично подрабатываю к стипендии!
За интересным разговором я не заметила, как дошла до Иркиной улицы. Попрощавшись с предприимчивым студентом-актером, я зашагала прямиком к нужному дому, а Витя Суриков, помахав мне ручкой, побежал куда-то в глубь квартала.
Поздним вечером, уложив спать измотанных беготней по просторному двору и возней с котом и собакой Шурика и Масяньку, мы сидели на ступенях высокого крыльца дома Ирки и ее супруга Моржика: сами хозяева плюс гости, то есть Колян, я и моя сестрица. Мама задержалась в доме, подтыкая одеяльца любимым внукам, и опоздала к раздаче пива с орешками. Впрочем, пиво разобрали мужики, Колян и Моржик, а орехов было еще навалом, полная корзинка. Ирка, исполняя хозяйский долг, размеренно тюкала молотком по ступеньке, впотьмах рискуя промахнуться и попасть не по очередному ореху, а себе по пальцам. Я все ждала, когда это произойдет, чтобы не испугаться, если она внезапно завопит. Однако громкий возглас донесся с другой стороны.