Клубок Сварогов - стр. 18
– Пусть грех такое говорить, но я всё же скажу, – промолвил Святослав, чуть нахмурив брови. – Мешал мне преподобный Феодосий, постоянно заступаясь за Изяслава. Ушёл Феодосий к праотцам, и слава Богу! С превеликой радостью отстою панихиду[33] по нём, толстенную свечу поставлю за упокой его души. Кабы все мои недоброжелатели, подобно Феодосию, разом отошли бы в мир иной, вот было бы славно!
Святослав предложил супруге выпить за это хмельного мёда, но та отказалась.
– Тогда давай выпьем за то, чтобы и впредь русское оружие было победоносно в Богемии, – сказал Святослав, держа чашу в руке. – Чтоб чешский князь и германский король уразумели, сколь силён великий князь киевский.
– Я вижу, тебе и горя мало, что Олега чуть живого вынесли из сечи под Оломоуцем, – с осуждением в голосе проговорила Ода, не притронувшись к своему кубку.
– Я предупреждал Олега, чтобы он особенно не храбрился и берёг себя, – раздражённо заметил Святослав. – А он небось сломя голову в сечу рвался. Вот и нарвался! Наперёд будет умнее.
Святослав осушил чашу с хмельным мёдом и завёл речь о том, что ныне судьба к нему благосклонна. Устрашив чехов и немцев, Святослав надеялся лишить Изяслава всякой возможности возвращения на Русь.
– Не видать этому недоумку стола киевского, как своих ушей! – рассмеялся Святослав.
…В конце лета в Киеве объявились послы византийского императора. Возглавлял посольство проэдр синклита[34]. Его свиту составляли столь именитые вельможи, что посмотреть на них – вершителей судеб Ромейской империи – пришли почти все киевские бояре, иные даже жён с собой прихватили. Во время приёма послов в тронном зале из-за многолюдства яблоку было негде упасть.
Святослав восседал на троне с подчёркнутой надменностью, разодевшись в роскошные одежды, с золотой короной на голове. Эту корону некогда изготовили русские мастера-златокузнецы по приказу Ярослава Мудрого, когда тот провозгласил себя на манер византийских владык кесарем русов. Впрочем, Ярослав Мудрый недолго носил эту корону, ибо призвал его Господь к Себе. Титул же «кесарь русов» так и не прижился среди русских князей, владевших столом киевским.
Рядом со Святославом, на другом троне восседала Ода в длинном, зауженном в талии платье из голубой парчи, с узорами из золотых нитей на рукавах и по вороту. Голова Оды была покрыта белым убрусом, так что не было видно волос. Поверх убруса голову Оды венчала изящная корона из золотой проволоки. Корона облагораживала облик великой княгини, подчёркивала её красоту и обворожительность. Этому же способствовала прямая осанка Оды, её выпуклая грудь, на которую свешивались ожерелья изумительной красоты из золота и драгоценных каменьев. Руки Оды, покоившиеся на подлокотниках, были украшены перстнями, на которых вспыхивали яркими разноцветными бликами гранёные аметисты, изумруды и рубины.
Глава посольства обратился к Святославу по-гречески, зная, что великий князь свободно владеет этим языком. Причём в своём обращении проэдр синклита называл Святослава не «великим князем», а «кесарем русов».
В толпе киевских бояр пронёсся вздох не то изумления, не то недоумения. Среди киевской знати было немало тех, кто в достаточной мере понимал греческую речь.
Святослав раздулся от гордости: стать вровень с императором ромеев было его давней и заветной мечтой! Наконец-то эта мечта сбылась!