Клубок Сварогов - стр. 13
Едва пришла в движение закованная в блестящие латы чешская кавалерия, в тот же миг взревели боевые трубы в русских и польских полках. Затрепетали разноцветные флажки на копьях польских всадников, которые ринулись на чехов, построившись клином. Русские конники устремились на врага, развернувшись широким фронтом. Это делалось с той целью, чтобы у конных лучников был шире обзор.
Олег мчался на длинногривом гнедом скакуне во главе своей ростовской дружины. Прямо перед ним развевались красные плащи киевских и переяславских дружинников. Над островерхими шлемами русичей среди частокола копий реяли чёрные с позолотой стяги, на которых был изображён лик Спасителя. Олег старался разглядеть впереди красное знамя Владимира с гербом его стольного града, но так и не смог его увидеть. Волынская дружина умчалась далеко вперёд на своих резвых угорских скакунах.
«Не терпится Владимиру сойтись с чехами лоб в лоб! – мелькнуло в голове у Олега. – И в кого он уродился с таким норовом? Отец его хоть и не робкого десятка, но в сечу никогда не рвался. А этот…»
Где-то впереди раздался громкий скрежет и лязг, словно сшиблись две лавины неведомых железных чудовищ. Задрожала земля под тяжестью многих сотен всадников. Шум битвы, нарастая, разорвал тишину летнего утра.
Олег не заметил, как оказался в самой гуще сражения. Какой-то чешский рыцарь с такой силой ударил его копьём, что Олег, приняв удар на щит, едва не вылетел из седла. От мощного удара копьё чеха переломилось. Рыцарь выхватил из ножен длинный меч и ринулся на Олега. Олег вздыбил коня и рубанул мечом сверху, целя рыцарю в предплечье, но промахнулся. Удары рыцарского меча были столь тяжелы, что в сердце Олега невольно закрался страх: по силам ли ему одолеть столь могучего противника?
Лицо чешского рыцаря было закрыто стальной личиной с прорезями для глаз, закруглённый верх шлема был украшен богатой насечкой в виде дубовых листьев. На чёрно-красном треугольном щите чеха был изображён кабан с оскаленными клыками. Казалось, эта эмблема на щите олицетворяет свирепый нрав её обладателя.
Два ростовских дружинника вовремя прикрыли Олега щитами, когда у того сломался меч.
Выбравшись из лязгающей железом сумятицы ближнего боя, Олег отдышался и примерил в руке рукоять булатного меча, поданного ему верным слугой Бокшей.
– Поостерёгся бы ты, княже, – проговорил Бокша, помогая Олегу сесть в седло. – Не лезь на рожон-то. Чехи – это не половцы. Глазом моргнуть не успеешь, как снесут голову с плеч.
– Что же мне за спинами дружинников отсиживаться! – проворчал Олег, отпихнув Бокшу сапогом. – Я – князь, а не мужик обозный!
Олег вновь ринулся туда, где вовсю кипела яростная кровавая сеча. Он увидел полотнище чешского знамени сквозь мелькающие и скрещивающиеся над головами воинов мечи, и в нём вдруг пробудилось непреодолимое желание повалить вражеский стяг. Это непременно должно ободрить русичей, для чехов же это будет позором.
Чешские витязи распознали в Олеге князя по его шлему с серебряной насечкой и по богатому панцирю, они рвались к нему, чтобы сразить или пленить русского князя. Одного чешского рыцаря с чёрным пером на шлеме Олегу удалось выбить из седла, другого – смертельно ранить, поразив его мечом в шею. В сумятице сражения Олег вдруг оказался один в окружении врагов: все его дружинники, находившиеся рядом, были убиты. Оставшиеся без седоков кони испуганно метались из стороны в сторону, стараясь вырваться из страшной кровавой круговерти.