Клубника - стр. 19
Это что-то невероятное, особенно, когда я опустила руки, и жизнь едва ли не повернулась задним местом, как в последний момент решила сжалиться надо мной, предлагая в качестве моего спасения это замечательный подарок. У меня появилась возможность проявить себя перед публикой не только с помощью видеообращения, а воплотить в жизнь свою мечту. Создать что-нибудь новенькое, экстравагантное и неповторимое.
Вот так, Ковалев! Катился бы ты со своими возможностями подальше.
Далеко не последняя в нашем городе, да что уж там, стране, компания считала, что мои знания и навыки годились для сотрудничества в сфере моды и всего, что было связано со стилем.
До сих пор не могла поверить своему везению.
Ну, да, собеседование. То есть, данный факт ещё не означал, что именно меня утвердят на должность помощника модельера-дизайнера. Но я была полна сил и уверенности, а еще у меня имелись не только острые каблучки, но и зубки. Отхвачу должность, чего бы мне это не стоило. Сколько раз я была на собеседованиях в своей творческой жизни и не счесть, так что, Клубкова Вероника, считай, одной ногой в лабутенах ты находилась в мире настоящей моды и красок.
На радостях я вызвала такси и направилась к автомеханику. За последние сутки он будто нарочно поселился в моих мыслях, и не собирался оттуда съезжать на своем байке.
Интересно, это, почему? Я о Ковалеве уже и думать перестала, а тут он: неотесанный, непричесанный, в грязных шмотках и с издевательской улыбкой на губах, ясный сероглазый взгляд которого нахально проникал вглубь моей сущности. Разрисованные чернилами напряжённые от работы предплечья, шикарные светлые волосы, широкий торс, скверный язык...
И тот факт, с какой скоростью он управлял своим байком, это было что-то с чем-то. Как умалишенная визжала от страха и в то же время от восторга, чувствуя птичий полет свободы. Даже не задумывалась, что его мастерское вождение сможет захватить меня в плен.
Мои губы принимали форму улыбки всякий раз, когда я вспоминала об этом. Особенно, когда некоторую часть пути мы ехали наперегонки с неизвестной парочкой, рассекающей на мотоцикле.
Тяжелую музыку перекрывал рев двигателя их отполированного байка, в момент, когда они поравнялись с нами. Какая-то наглая девица без шлема смотрела на меня свысока, восседая позади волосатого водителя. Наездники выкрикнули нечто непристойное и рванули вперед, скрываясь за облаком пыли.
— Держишься крепко? — громко поинтересовался мой спутник.
И когда в качестве ответа я сильнее сжала руками его торс, байк взревел моментально, срываясь с места.
Мы улетели.
Я орала как ненормальная, вцепилась всеми конечностями в своего незнакомца, бесконтрольно выкрикивая неуместные фразочки. Кажется, перечислила все ругательства, которые аккуратно разместила на своих полках моя память. По вибрирующей грудной клетке водителя я определила, что он смеялся и вряд ли плакал.
Я была готова убить его и в тоже время боготворить за безопасный проезд с ветерком, да что там, с вихрем незабываемых эмоций. Мне полегчало, серьёзно. Будто именно этого не хватало в жизни — накричаться, выплеснуть весь негатив, который просто зашкаливал.
О, да, вдобавок, мы так летели, что позади себя заставили подавиться пылью тех несчастных байкера и его наездницу.