Клуб одиноких вдов - стр. 31
Приотворив одну створку и пройдя через нее, Марина оказалась в большом зале с мраморными колоннами, в котором, словно пчелы в улье, собирались вдовы. Их было немного. И совсем не потому, что, как утверждали злые языки, вдов, не имеющих любовников, в их городе найти было сложнее, чем Диогену с горящим фонарем в руках – человека. Это было избранное общество. Чтобы стать членом элитарного Клуба одиноких вдов, требовалось иметь две рекомендации от его завсегдатаев и, кроме того, провдоветь как минимум три года. Исключения если и были, то Марина о них не знала. Сама она честно выдержала срок искуса, а рекомендации получила, когда изъявила желание оплачивать аренду помещения, в котором ежемесячно собирались члены клуба. Марине пришлось подписать договор с арендодателем сроком на сорок девять лет. Она не была уверена, что проживет так долго, но выбора у нее не оставалось. Либо так, либо долгое ожидание у порога клуба, пока ее не сочтут достойной поцелуя Анастасии Филипповны.
В зале, заглушая голоса, звучала музыка. За роялем сидела какая-то женщина. Судя по ее манере исполнения, это была приглашенная на вечер профессиональная пианистка, окончившая консерваторию и подвизающаяся в одном из городских камерных ансамблей. Она играла что-то из произведений Бетховена. Марина не знала, как называется эта соната, но ее поразили лирические, даже интимные нотки, которые иногда прорывались в мелодии. Возможно, когда Бетховен писал ее, он был влюблен, подумала она. И музыка выдала его.
Но, кажется, никто, кроме нее, этого не замечал. Иначе, с иронией подумала Марина, пианистку с позором выставили бы вон. В стенах этого клуба вдовам можно было любить только покойных мужей, ведь у них не было даже детей. И все остальные виды любви, включая разговоры о них, находились под негласным, но жестким запретом. Это было своеобразное табу, сродни тому, что существует у диких племен, за нарушение которого туземцев ожидает смерть. В Клубе одиноких вдов пренебречь им было бы просто неприлично, все равно что заявиться с прической «ирокез» и в рваных джинсах. Убить бы за это не убили, но из клуба могли изгнать. В своем роде для вдов это было не менее действенной угрозой, чем мучительная казнь для дикарей. Поэтому табу они никогда не нарушали.
Возраст вдов был разный. Марина не была самой молодой, чего она перед вступлением в клуб втайне опасалась. Самой юной считалась Наталья Юдина, которой было всего двадцать восемь лет от роду. Она прожила в браке только четыре года, выйдя замуж за семидесятилетнего, но очень богатого и влиятельного в городе человека. Это была красивая, однако рано увядшая женщина, которой, по всей видимости, нелегко дались годы замужества, но не украсило и вдовство. Марина относилась к ней с симпатией. И теперь, войдя в зал, сразу же начала искать ее глазами среди других гостей, чтобы не ощущать себя одинокой среди престарелых матрон. Она увидела Наталью у столика, на котором стояли бутылки с вином, ликерами, водкой и коньяком – на любой вкус. Та пила что-то из большого, в форме граната, бокала. Марина помахала ей рукой, приветствуя. Наталья отсалютовала ей бокалом, кивком пригласив присоединиться к ней.
– Привет, подруга! – сказала молодая женщина, целуя Марину. – Чудесно выглядишь! И как это наша мымра пропустила тебя? Стареет наша Настасья Филипповна, стареет!