Клуб миллионеров - стр. 42
Вот блин, это… это ревность?
– Но ты вышла из положения, я смотрю. Смело.
На его лице ни тени улыбки, ни смешинки. Даже привычного азарта нет. Тут же жалею о своем поспешном решении. Я иду семимильными шагами к цели, и вот-вот могу быть выкинута из его квартиры за… самоволие.
– Не люблю, когда трогают мои вещи, Маша. И я тебе это уже говорил.
Разряд смертельного тока прокалывает стопы, икры, движется к бедрам. Охватывает ужас и паника.
Какая же я дура!
– Снимай рубашку.
Ток идет вверх. Живот напряжен и превращается в твердый комок, грудь сцеплена жесткими прутьями, шея стала несгибаемой и неповоротливой.
– Подойди и сам ее с меня сними, – шепчу беззвучно.
Воздух пропитывается нашим общим напряжением, и я забываю дышать.
Демид ступает тихо, словно вышел на охоту. Ни звука не раздается. Я слышу гул моего маленького сердца в ушах, а ребра распирает от этих ударов.
Его пальцы ловко освобождают пуговицы из петель. А потом тыльной стороной ладони он проводит линию от впадинки между ключиц до пупка. Втягиваю в себя мышцы живот и грудь.
Мы смотрим друг другу в глаза непозволительно долго. Еще ни разу я не выдерживала такого взгляда.
Кожа покрывается мурашками от ожидания, а в промежности то и дело чувствуются ноющие, пустые спазмы.
Одно плечо оголилось, второе. Рубашка бесшумно падает к моим ногам с громким выдохом.
Я снова голая, а зверь одет.
Сокращаю и так минимальное расстояние между нами и встаю на цыпочки.
Если не коснусь его губ, умру. Они плотно сжаты, словно он рассержен. Или думает о чем-то высоком и важном.
Цепляю еще трясущимися пальцами край его футболки и поднимаю. Демид возводит руки вверх, помогая избавить себя от этой ненужной вещи.
Грудная клетка, покрытая темными волосками, так и манит, чтобы к ней прижались. Я еще помню покалывающие ощущения по чувствительной коже.
Открытой ладонью веду по налитым мышцам, чувствую твердость и упругость. Пальцы запоминают каждую деталь. Даже веки прикрыла от удовольствия.
– Нравится? – низко спрашивает.
Распахиваю от неожиданности глаза.
– Нравится, – честно признаюсь, не уворачивая взгляда.
В бедро упирается эрекция, которая с каждым нашим синхронным вдохом становится каменной.
Демид откидывает мои выбившиеся волосы за спину и кладет руку на шею. Я знаю, что сейчас он притянет меня к себе, накроет губы в довольно жестком поцелуе. Ведь Исхаков никогда и ничего не слышал о нежности.
Как и о любви.
И я оказываюсь права. Почти.
Его губы обхватывают мои. Нежно. С долей властности. Но совсем чуть-чуть. Словно показывает, что он всегда и во всем будет первым.
Пальчики на ногах подгибаются, а сама еле стою. Слабею и таю рядом с таким зверем в тысячи раз быстрее. Подневольной становлюсь.
Его горячий язык касается моего и осторожно ласкает. Пробует.
Внутри взрыв. Я сильней льну к Демиду, трусь о его грудь, руками цепляюсь за плечи, до лопаток дотягиваюсь и царапаю. Как кошка. Дикая, своенравная кошка.
Наш поцелуй срывает все предохранители. Только чувствую, как зверь берет меня под бедра и несет. Теряюсь в пространстве. Да и мне плевать, где мы окажемся.
Знаю, что зверь не причинит мне вреда. Откуда-то знаю, черт возьми.
Маленькая Маша плачет внутри и скребется, пытается кричать, что я не права. Меня обманывают. Но я ловко затыкаю ей рот, пока мои руки сжимают упругие ягодицы моего зверя.