Клуб 27. Кобейн, Хендрикс, Шакур, Уайнхаус и другие - стр. 11
Джеффри надеется на то, что Джими сразу приступит к записи нового альбома, но вместо этого он напивается по вечерам в барах и собирается домой, в промозглый и ветреный Сиэтл.
Продюсер еще несколько месяцев назад предложил Джими вложится в открытие клуба, но по возвращении Джими предлагает переделать его в студию звукозаписи. Ремонт практически опустошает карманы Джими, и он перестает что-либо понимать. Он ведь самый оплачиваемый рок-певец в мире, почему у него нет денег даже на ремонт собственной студии?
Они с Джеффри начинают ругаться по самым разным поводам, но Майкл всегда вовремя замолкает и уходит, бросив на стол упаковку со снотворным, без которого Джими уже не представляет жизни. Джеффри хочет, чтобы Джими засунул свое мнение куда подальше, воссоединился с группой и начал наконец работать, но ни у кого из музыкантов уже нет ни на что сил. Майкл все же уговаривает их выступить в полном составе на фестивале в Денвере, а потом соглашается с отпуском на шесть недель. Джими покупает билет на самолет и летит в промозглый Сиэтл, чтобы вернуться с триумфом, а не попрощаться. Его отец, брат и даже соседи замечают, насколько уставшим он выглядит, но никому не приходит в голову предложить ему помощь. Он напивается, глотает таблетки без конца, знакомится с девушками и снова пьет. Ровно так и должен вести себя рок-певец.
В августе 1969-го года Хендрикс и его группа должны выступить на Вудстоке. К тому моменту это главный фестиваль в стране. Здесь не просто играют музыку, здесь буквально создается свобода. Все самые прогрессивные люди страны собираются под открытым небом, чтобы услышать лучших музыкантов и услышать о том, что они думают. Джими с группой долго готовился к этому событию. Они должны закрывать фестиваль, и это невероятная ответственность, из-за которой он перестает спать вовсе. Джими, к своему удивлению, замечает, что белая девушка с голосом Ареты Франклин превратилась за несколько лет в настоящую звезду. Он даже подходит к ней, чтобы восхититься ее голосом, но оказывается, что она уже не в состоянии принять комплименты.
Три дня на фестивале Джими с группой веселится, пьет и употребляет все, что может помочь не заснуть, не пропустить что-то важное, ведь оно здесь происходит каждую секунду.
Они должны закрывать фестиваль в двенадцать ночи, но концерт все затягивается, а Джими отказывается выходить не последним. Он должен закрывать фестиваль, и не имеет значения, в какое время ему придется это делать. Проходит еще восемь часов. Солнце успевает согреть Вудсток первыми лучами. Из первоначальных 400 тысяч человек не спит только 30, когда выходит Джими и начинает играть. Он завершает сет, сумев растормошить всех, кто был в округе. И вот в финале он подходит к краю сцены и начинает играть на гитаре мелодию, которую здесь знает каждый. Сонные, пьяные и не вполне адекватные молодые люди в цветных рубашках, свободных платьях и с тысячей фенечек на руках вдруг понимают, что это та самая мелодия. Это гимн. Этот человек на сцене вдруг говорит им, что они не маргиналы и ничтожества, при виде которых приличные семьи переходят на другую сторону улицы или презрительно кривятся, делая вид, что от них дурно пахнет, они точно такие же граждане этой страны, что и все. Просто их не показывают по телевизору. 400 тысяч никому не нужных людей в одном месте. Зал стихает, и тут звуки гимна начинают перемежаться «трюками». Джими имитирует звуки подлетающего самолета и бомбардировки, звуки взрывов и пуль. Все тут же вспоминают о том, что за тысячи километров отсюда американские войска сжигают напалмом целые деревни, оставляют рвы, наполненные трупами ни в чем не повинных людей и бомбят города Вьетнама. И это их страна. Все эти люди привыкли считать себя отбросами общества и лишними людьми, но сейчас их стало слишком много, чтобы от них могли все так же отмахиваться. Хиппи на этом фестивале имеют точно такое же право на гимн, как и добровольцы, которые сейчас тренируются на многочисленных военных базах. Очень много трюков на фоне гимна, сыгранного на электрогитаре.