Клинок Тишалла - стр. 65
Вздохнув, Тоа-Ситель все же налил себе еще рюмку. Неожиданно покойно было сидеть вот так… пусть и не с другом, но с человеком, которого патриарх не считал нужным использовать, при котором можно было отбросить тяжелую маску божественной непогрешимости. Бывший Герцог решил про себя, что, закончив эту беседу, он вернется прямо во дворец Колхари и завалится спать до утра.
– Знаешь, – неспешно проговорил он, – в этой самой комнате я впервые встретился с ним. С Кейном. Прямо на этом месте.
– Я помню, – мрачно отозвался Дамон.
– Конечно-конечно. Ты ведь тоже был здесь, да?
Они переглянулись и разом посмотрели вниз, на широкий ковер, разделявший собеседников. Почти семь лет тому назад они стояли в этой комнате, глядя, как меркнет свет в глазах распростертого на этом самом ковре посла Крила по мере того, как останавливается его сердце. Кейн переломил послу шею. Тоа-Ситель часто подумывал, как изменился бы мир, если бы он той ночью поступил так, как подсказывал ему здравый смысл: приказал бы пристрелить Кейна, точно бешеного пса, – явно удачное сравнение.
– Его милостью ты получил свой пост, – задумчиво пробормотал он. – Ты начал исполнять обязанности посла, когда Кейн убил Крила…
– Казнил, – твердо откликнулся Дамон.
Тоа-Ситель сделал вид, что не слышал замечания.
– Собственно, его милостью ты продолжаешь занимать свое место. Когда ты свидетельствовал перед Советом касательно обстоятельств гибели Крила, твои слова не понравились ни его друзьям, ни врагам. Ты оказался посередине, настроив против себя обе стороны, – опасная позиция, но ты, как выяснилось, наделен редкостным чувством равновесия.
– Я рассказал им правду, – ответил Дамон, пожав плечами, и тут же с любопытством покосился на патриарха. – А откуда ты знаешь, о чем я свидетельствовал? Протоколы заседаний Совета…
– Да-да, все секретно, – отмахнулся Тоа-Ситель. – Я просто нахожу эту тему для раздумий занимательной – время от времени. Сам по себе Кейн был, несомненно, воплощением зла, как и считает Церковь: бессердечный убийца, в стремлении удовлетворить очередной каприз нимало не заботившийся о разрушенных его прикосновением судьбах. Он предал господа нашего, и все же его предательством Ма’элКот был преображен. Он искалечил меня – перебил колено так, что никакие чародеи не в силах помочь мне, и боль, терзающая меня на каждом шагу, напоминает о прикосновении Кейна – и в то же время подарил власть над Империей Анханан. Он затеял бунт, в ходе которого город едва не сгорел дотла, и начал гражданскую войну – собственно, не только Вторую войну за Престол, но и Первую.
В груди патриарха заныла старая боль от внезапно нахлынувшей скорби. В последней Войне за Престол погибли Ташинель и Джаррот, оба его безмерно любимых сына. Он встряхнул головой – это была знакомая мука, притупленная к тому же алкоголем, – и продолжил:
– И в то же время Кейн спас Анханан в битве при Церано. Он сгубил бессчетное число душ… но нельзя забывать, что он оказал нашей стране огромную услугу, убив этого безумца Берна.
– Твоя Церковь почитает Берна святым, – напомнил Дамон.
– Не моя. Церковь Ма’элКота. – Тоа-Ситель снова вяло махнул рукой в сторону алтарика. – Ты забываешь, что я был знаком с Берном. Завтра мы будем славить его жертву во имя господне, а не личные качества. Как личность он был садистом и убийцей – похуже Кейна, и я готов под этим подписаться. В частной беседе.