Клинок молчания - стр. 53
В попытке отыскать истину следственная группа решила подвергнуть Син Чжисена проверке на полиграфе. Если он ее пройдет, следствие продолжится. Если провалит – дело передадут в прокуратуру для официального предъявления обвинения. Все это предстояло обсудить на следующем совещании следственной группы. Фан Му с Бьян Пинем должны были присутствовать на нем как представители Департамента общественной безопасности.
Секретарь Комитета по политическим и юридическим вопросам лично председательствовал на совещании. Начал он с весьма критичной оценки следственных действий. Затем потребовал, чтобы все отбросили в сторону свои личные мнения и чувства и следовали исключительно букве закона. Чтобы избежать кумовства и попыток сговора, он вызвал для проведения теста на полиграфе эксперта из Шэньяна. Кроме того, пригласил офицеров из других юрисдикций для оказания помощи в расследовании.
Это задело штатных сотрудников департамента, но все они понимали, что дело важное и тонкое, поэтому предпочли смолчать.
На совещании царила обстановка крайней неловкости. Присутствующие один за другим зачитывали свои заявления. Никто не отклонялся от заранее заготовленного текста, ни у кого не было ни вопросов, ни комментариев. Как только объявили перерыв, зал опустел: практически все участники выскочили в коридор, пользуясь возможностью перевести дух.
Фан Му и Бьян Пинь тоже были в числе сбежавших. Они стояли вдвоем, молча куря сигареты, пока остальные обсуждали ход собрания и разминали ноги. Слушая их, Фан Му ощущал свою отчужденность: как бы он ни старался подходить к делу объективно, ему не удавалось воспринимать Старого Сина просто как «подозреваемого».
Услышав, как рядом перешептываются о том, кто станет следующим заместителем комиссара, он взорвался – шагнул вперед и громко перебил говорящего:
– Старый Син вернется.
Сплетники сразу смолкли и рассыпались в стороны, но не удержались от пары-тройки язвительных комментариев. Фан Му проводил их разгневанным взглядом, но тут на плечо ему легла чья-то рука. Это был Бьян Пинь – он жестом показывал держать рот на замке. Фан Му уже собирался ответить, но тот отвернулся к окну.
На улице царила поздняя осень, и деревья стояли мокрые от дождя. Внутренний дворик усыпали опавшие листья. Весь мир казался стылым и безнадежным.
– На улице холодно, – заметил Бьян Пинь, затаптывая окурок ногой. Казалось, он разговаривает сам с собой. – Боюсь, как бы Старый Син не замерз.
Гнев Фан Му все еще не утих до конца.
– Старый Син в глубоком дерьме, а эти сукины дети уже строят планы, как займут его кресло…
– Возьми себя в руки! – резко оборвал его Бьян Пинь. – Если не будешь посдержанней, тебя отстранят от расследования. И чем это поможет Старому Сину? Да, власть устроена так, – продолжал он, уже спокойнее. – Один падает, другой поднимается. Все, кто мечтал занять пост заместителя комиссара, сейчас надеются, что Син Чжисен сгинет в черной дыре и никогда не вернется.
Погруженный в раздумья, Фан Му не ответил. Что-то, точнее, кто-то завладел его мыслями.
Чжен Линь.
Уж не задумал ли он сесть в кресло Старого Сина?
…Когда совещание возобновилось, возле секретаря сидели несколько незнакомых лиц. Очевидно, приехали приглашенные офицеры. Фан Му обвел их коротким взглядом; ему было о чем поразмыслить, кроме новоприбывших. Примостившись в углу с сигаретой в зубах, он невнимательно слушал, как секретарь представляет их по именам и по званиям – до тех пор, пока одно имя не заставило его встрепенуться.