Клинок инквизиции - стр. 23

– Аарон, проводишь меня в цыганский табор?

Мальчишка охотно согласился.

Монументальная ратуша с многочисленными башенками, крепостная стена – настоящая, прочная, способная защитить город при штурме. Тяжелые ворота, стражники возле них. Мужчины в плащах, серых рубахах и – как назывались эти штаны? Шлоссы вроде бы или шоссы. Женщины в длинных накидках, в чепцах, закрывающих волосы, и темных платьях, перетянутых передниками. Угрюмые лица, подозрительные взгляды. Запах дыма – здесь без конца кого-то жгут, вонь нечистот – горожане выливают содержимое ночных горшков прямо на улицу. Мухи, несмотря на холодную октябрьскую погоду, роящиеся вокруг домов. Все это реальность. Это не сон и не бред. Дан порадовался, что не наломал дров, пытаясь проснуться. Вот бы хорош он был, послав инквизиторов подальше!

Очевидно, то пульсирующее пятно было чем-то вроде портала или прорыва во времени. Как в фантастике и фэнтези, которые любил на досуге почитывать Дан. Только вот жаль, вместо прекрасных эльфов (а главное, эльфиек), новых возможностей и власти над миром он получил мрачное Средневековье, в котором, оказывается, еще существуют и колдуны. И выглядят они совсем не как в фэнтези-романах.

Раз Сенкевич запихал его в прошлое, значит, может и вернуть. Он-то понимал тогда, что происходит, это было видно по его поведению. Нужно как можно скорее найти этого гребаного фокусника и заставить его снова открыть дыру.

Выходит, и Настя здесь, ее надо отыскать в первую очередь. Наверняка она тоже переместилась в чужое тело. Затруднит ли это поиск? Дан так не думал. Сейчас он был уверен: человек, который привлек его внимание в толпе – Сенкевич. Дан ощутил его присутствие, на подсознательном уровне, что ли. Он не понимал, откуда это знает, но уверенность все крепла. В конце концов решил, что причина неважна. Может, совместное путешествие во времени их связало, может, что-то еще, но это давало надежду, что Дан так же почувствует Настю.

Он заглядывал на улице в лицо каждой девушки и женщины, пытаясь узнать в ней подругу – пока безрезультатно. Ничего, думал Дан, скоро, как сподвижник инквизиции, он получит доступ в любой дом, тогда и найдет Настю. Лишь бы она сумела выжить. Он хорошо знал: его девушка не из тех, кто теряется в незнакомой обстановке.

Шпренгер не терял времени даром. Вчера, сразу после допроса, Дан, а вернее, Мартин, был зачислен в ученики ближних, и его отвели в казарму – там было человек двадцать, молодые парни. Дан не стал даже знакомиться с будущими товарищами – сполоснулся из бочки с холодной водой, смыл кровь, рухнул на отведенный ему соломенный тюфяк и уснул.

Ранним утром, еще до рассвета, мрачный монах разбудил обитателей казармы зычным воплем. Ученики вскочили, замерли по стойке смирно. Монах двинулся вдоль рядов, критически оглядывая подопечных. Он был высок, жилист и широкоплеч. Худое, почти изможденное лицо выражало недовольство, длинный нос и близко посаженные глаза делали его похожим на птицу. Он даже голову наклонял по-птичьи.

– Воины Христовы должны отрешиться от потребностей тела! – резким голосом произнес он. – Плотское не для тех, кто избрал путь служения господу! Скромность и отречение – вот ваша стезя!

– Брат Готфрид, – шепнул Дану стоявший рядом хрупкий паренек. – Наставник. Истинный зверь рыкающий…