Клинок эмира - стр. 16
– Что смотришь? Ползи дальше… в тугаи…
– Пошел к чертовой мать, – послал его по-русски Хаким, которого трясло как в лихорадке. Зубы выбивали замысловатую чечетку.
– Ползи, ишак… Конями вытопчут здесь.
Это подействовало. Хаким затаил дыхание и пополз.
А четыре басмача все еще бились, но теперь уже против трех аскеров. Но вот Ахмедбек поднял на дыбы своего коня и, изловчившись, рубанул красноармейца по плечу. Тот закачался, выронил саблю и сполз с седла. Осталось двое. И если удастся уложить еще одного… Но тут свалился и басмач, разрубленный чуть не надвое сильным ударом рыжего чубатого бойца. Трое против двоих. Этот чубатый, как дьявол, мечется из стороны в сторону. У него послушный и верткий, сухой и жилистый конь. Если бы не чубатый, можно было бы вырваться, но от такого коня не уйдешь.
Справа от курбаши бился басмач, слева – его помощник Саитбай. Их кони упирались задами в стену зарослей и дико храпели. Но вот Саитбай вырывается вперед. Его конь налетает грудью на круп коня противника, и конь падает на передние ноги. В тот же миг вылетает из седла и седок.
Конец клинка Саитбая задевает кисть руки бойца, и тот роняет клинок.
Победа! Остался один! Рыжий, чубатый. Хоть он и ловок, но что сделает один против троих? Но что это? Верный Саитбай, в руке которого курбаши видел свою лучшую защиту, удирает.
– Саитбай! Назад! Будь ты проклят! – яростно кричит Ахмедбек, сверкая глазами.
Но Саитбай не внемлет его призывам. Он спасает себя.
Теперь их осталось двое – Ахмедбек и его последний воин. Они пытаются сразить чубатого, но это не так просто. Боец зверски орудует саблей, вертится как волчок, и к нему не подступиться. Значит, надо перехитрить, обмануть, заманить, но срубить во что бы то ни стало, иначе не вырваться в степь.
– Бросай клинки! Сдавайся, а не то обоих порублю в капусту! – кричит вдруг чубатый.
Ахмедбек скрипит зубами, и желваки твердыми орешками ходят под его темными скулами.
– Заходи сзади! – приказывает он басмачу.
Тот выполняет команду своего повелителя. Конь его в несколько прыжков вырывается в сторону. Но чубатый проделывает почти такой же маневр. Теперь курбаши надо оторваться от стены тугаев и броситься на врага сзади. Но этому маневру помешали. Ахмедбек увидел несущегося к месту схватки всадника. Старый халат его развевался, голова была открыта, клинок в поднятой руке так мелькал и вертелся, что казалось – над головой крутится сверкающее колесо. Всадник с ходу налетел на убегавшего Саитбая, и клинок блеснул над его спиной.
«Перехватить этого… перехватить… Не дать ему соединиться с чубатым», – решает Ахмедбек и зло посылает коня вперед.
Два скачущих идут на сближение, но Ахмедбек мгновенно меняет решение. Лучше не здесь… Лучше завлечь этого выскочившего узбека в пески и там помериться с ним силами.
Ахмедбек клонит повод вправо, и послушный его руке иноходец несется вперед.
– Куда, Ахмедбек? Куда, старая собака? Нет, я тебя не выпущу. Твоим клинком зарублю!
«Мастер Умар… Да, Умар Максумов. И мой клинок! – мелькнуло в голове курбаши. – Надо заманить проклятого Умара. Заманить подальше в пески. Иноходец выручит…» А там… там уж Ахмедбек рассчитается с этим нищим шайтаном. И клинок, желанный клинок, пропадавший одиннадцать лет, вновь вернется в руки хозяина.