Клиника «Обскур» - стр. 29
– Это всё? – спросил Доктор.
Дик подумал.
– Да, это все, что помню. Все произошло так быстро, было трудно разобрать.
– Я понимаю.
– Что было на камерах?
– Все снималось в отличном качестве до момента на кладбище, дальше видны только ноги и слышны звуки пальбы, крики. Ничего конкретного. Вот нам и было интересно, что там произошло.
– А что с Роми и Никой? – Дик знал уже ответ заранее, но хотел узнать, как они умерли.
– Ника с разорванным лицом, видимо, зацепила граната. Роми погиб от пуль висок.
– Вы мне не скажете их настоящие имена?
– Это незачем, Дик. Вам не нужно знать. Я понимаю, возможно, вы бы хотели сходить на их могилы. Но этого не стоит делать. Не вините себя.
– Простите?
– После таких миссий большинство выживших задаются вопросом, почему именно они остались в живых. Мелькают мысли, мол, может я выложился не по полной, чтобы их спасти? Но не думайте об этом, Дик, это всего лишь везение, случайность, совпадения. У меня ещё вопрос, вы в силах ответить, не устали?
– Задавайте.
– Я хотел бы поговорить о ваших кошмарах.
– При поступлении в армию я рассказывал о них. Прошёл кучу военных психологов.
– Я знаю. Но хочу, чтобы вы рассказали мне. Как вы живете с этим?
– Ну все началось в приюте. Мне снилось не что-то конкретное, скорее ощущения. Жуткий страх, холод, апатия, меня тянуло блевать от запахов сырости, мочи, говна которые там были… Это жуткое место. Моё тело ломало, я чувствовал боль, когда просыпался. Элайзе было страшно за меня, она не знала, как помочь. Вызывала врачей, они наблюдали за мной, были психологи, но не находили отклонений. Я был здоров как физически, так и психологически, но сны повторялись день ото дня. Позже они нашли закономерность: примерно 80-88 минут после того, как засыпал, я мог спокойно спать до кошмара. Элайза спала со мной и будила, как только меня бросало в пот. Так я научился избегать частично тех ужасов. Сам кошмар я помнил, но тех чувств больше не испытывал. В пятнадцать лет Элайза подарила часы, которые будили меня, когда поднимался пульс.
– То есть вы где-то спали по полтора часа? Вам хватало? Этого же мало.
– Через пару часов я мог снова заснуть, потом опять просыпался. Когда был в приюте, так ещё можно жить, постоянно не высыпаешься, но можно пойти вздремнуть в любую минуту. А вот уже в армии это было невозможно, мой график сна не подходил и приходилось спать как обычные люди, погружаться в кошмар.
– И цена была большая для вас?
– Да. – Дик опустил глаза. – К сожалению. Год я служил, проходил разные тесты, за мной наблюдали, чтобы допустить до полноценной службы. Проверяли, как я буду совмещать свой график сна и стандартные военные тренировки.
– Хорошо. Я понял. Раз вы здесь, значит, прошли успешно.
– Когда я был в штабе, писал статьи, у меня получалось спать по полтора часа, и работать.
– А когда вам надо было вылететь на точку? – Аврор с интересом наблюдал за ним, за ответами. Это был интересный случай, первый в карьере.
– Я спал, как и обычно. С кошмарами.
– Угу. Думаю, мы закончили, на сегодня.
– На сегодня? – Удивился Дик
– Конечно, ты думал это все? Тебя ещё пару раз будет допрашивать офицеры, потом небольшая реабилитация, разговоры с психиатрами. Ты был в полной жопе, сынок, и нам надо убедиться, что, когда выйдешь, не сойдёшь с ума и не нанесёшь вред себе и другим. У тебя ещё два месяца есть по контракту, так что поживёшь в казарме, и, если всё хорошо, то в этот срок мы уложимся. А сейчас – отдыхай. Но могу точно сказать, что эта была последняя миссия, дальше тебя посылать – огромный риск для психического здоровья. Ты и так много пережил.