Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР - стр. 9
И, конечно, неизменная моя благодарность уважаемым рецензентам моей работы – декану исторического факультета, заведующему кафедрой церковной и социальной истории Свято-Филаретовского православно-христианского института Константину Петровичу Обозному, заведующему кафедрой истории стран Восточной Европы Гиссенского университета профессору Томасу Бону, доценту кафедры истории, мировой культуры и туризма Минского государственного лингвистического университета Александру Георгиевичу Цымбалу, а также моим коллегам из ЕГУ.
Ваши замечания и комментарии, мои дорогие коллеги и друзья, были для меня чрезвычайно важны, я очень старалась либо учесть их, либо усилить свою позицию и аргументацию, стать более убедительной. Разумеется, ответственность за конечный результат несу только я. Дискуссии над вопросами, поднятыми в данной книге, заставляли нас всех не раз думать о том, что Х. Арендт назвала банальностью зла.
И неизменно – моя благодарность моей семье, но прежде всего моей маме Лобан Валентине Степановне, которая своими рассказами о жизни наших дедов и прадедов и их односельчан с детства меня готовила к написанию этой книги, а также моей бабушке – Достанко Надежде Захаровне, человеку скупому на слово и похвалу, именно поэтому, вероятно, мы до сих пор как устойчивые выражения для оценки всего, что происходит с нами и вокруг нас, используем ее афоризмы.
Моя бабушка Достанко Надежда Захаровна (1927 г. р.) всю жизнь работала в колхозе имени Калинина Любанского района Минской области. Ее муж, мой дедушка, Достанко Степан Никитич, который воевал на фронтах Второй мировой войны и дошел до Берлина, тоже работал в колхозе. Каково же было мое изумление, когда бабушка незадолго до смерти, уже в начале 2000-х, довольно высокомерно сказала: «А я в колхоз никогда и не вступала!» Обращаю внимание – это Восточная Беларусь, и мои дедушка и бабушка родились и выросли уже при советской власти.
Бабушкин отец был единоличник, моя бабушка уже после войны замуж вышла также за единоличника. Мой прадед, отец моего деда – Достанко Никита Филиппович, был арестован в 1937 г., больше о нем семья ничего не знала. Его сыну, моему деду, до войны зарабатывать на жизнь позволяло наличие лошади. Как и когда они оказались записанными в колхоз, бабушка сказать не могла. Очевидно, их семьи входили в те пару процентов единоличников, которые не были коллективизированы к 1941 г., а после войны, по словам бабушки, «уже в колхоз и не заставляли». Вероятно, их просто зачислили автоматически, как проживающих на территории данного колхоза. Свое отношение к сущности колхозной жизни бабушка выражала при оценке нашего с сестрой, по ее мнению, недобросовестного труда на ее приусадебном участке следующим образом: «Попривыкали, как на колхозном».
В 1960-е гг. их деревня была признана неперспективной, и жители подлежали переселению в более крупный населенный пункт. Однако жители деревни, в их числе и мой дед, категорически отказались. Платой за это стало постоянное административное давление и периодические штрафы. Деревня Белый Слуп Любанского района, таким образом, уцелела. Выйдя на пенсию, туда вернулось поколение моих родителей, дети тех, кто жил там прежде, правда, теперь как дачники. Сейчас рядом с этой деревней Славкалий построил огромный калийный камбинат.