Клеточник, или Охота на еврея - стр. 14

Антон Буренин умер. Он полулежал за кухонным столом, откинувшись на спинку стула. Обе руки плетьми свисали, почти касаясь пола. В такой позе часто расслабляются после долгой работы над рукописью или за компьютером. Низкорослый, худощавый человечек лет сорока, с уже заметными залысинами, внедрившимися в густую черную шевелюру, словно подсматривал в щелочки полуоткрытых бездвижных глаз за действиями Тополянского.

Но собственно действий-то никаких руководитель отдела, он же старший следователь по особо важным делам Следственного комитета прокуратуры подполковник Алексей Анисимович Тополянский не предпринимал. Он мирно восседал рядом с покойным и не без удивления (давно ничему не удивлялся!) взирал на пять пустых бутылок водки емкостью 0,5 литра. С ними соседствовал толстого стекла граненый стакан, какие являлись атрибутом общественных столовых прошлого и лабораторной мензуркой алкашей, распивавших во дворовых закутках бутылку «на троих». Маленькая то ли тарелочка, то ли блюдце располагалась ближе к правому краю стола. На ней как-то сиротливо гляделась половинка соленого огурца и не более того. Большой двухтомный Энциклопедический словарь под редакцией Прохорова («У меня такой же», – отметил про себя Тополянский) – слева от скудной закуски. И все. Чистенькая клеенка, на которой сервировали этот «натюрморт», свидетельствовала в пользу аккуратного хозяина.

Эксперт-криминалист Оксана Львовна Крачко, приехавшая ранее с оперативно-следственной группой, молча стояла у двери. Взор этой немолодой, но еще довольно привлекательной дамы в расклешенных потертых джинсах и кожаной куртке с модными удлиненными отворотами устремлен был в окно, за которым виднелся облупленный фасад соседней блочной «хрущевки». Она знала: Тополянский любил работать, не торопясь, в тишине. Она много про него знала.

Он осмотрел труп и место преступления, не прикасаясь ни к чему даже в перчатках, не перемещая предметы ни на миллиметр. Единственное, что он позволил себе, так это сесть, предварительно изучив расположение стула и покрыв сидение куском прозрачного полиэтилена.

Наконец театрально-царственным жестом пригласил Оксану Львовну пройти в комнату. За ней шагнул лейтенант Вадик Мариничев по прозвищу Жираф – долговязый молодой человек с короткой стрижкой, делавшей его слегка похожим на какое-то доисторическое двуногое из сериала ВВС о животных палеозоя.

Тут надо сразу оговориться, что при таких форматах Вадик обладал объективно лишь одним недостатком: его рискованно было задействовать в слежке за подозреваемым. Подходящий для баскетбола рост делал его узнаваемым и провал операции – весьма вероятным. Но в яйцеобразной, устремленной к небесам башке Мариничева нашли приют качественные мозги, весьма ценившиеся руководством и коллегами. Их незаурядность признавали и преподаватели физмата МГУ, где заметный во всех отношениях студент прекрасно проявлял себя и в учебе, и в межфакультетских баскетбольных ристалищах. Оценил его аналитический ум и Тополянский, когда этот романтик, отказавшись от аспирантуры, бросив науку и подавшись по милицейской (спецшкола), а потом и по сыщицкой стезе, сделал стремительную карьеру и переведен был в управление как редкостно перспективный кадр.