Клетка - стр. 10
– Похоже на то, что это именно так, как вы говорите, – с вызовом сказал КГ. – Насчет милиции вы, может, и правы. Даже наверное правы. А за что я арестован, не изволите мне сообщить? Или это все ваша больная фантазия?
– Мы обычные судебные исполнители, у нас нет полномочий что-то объяснять арестованным. Мы просто охрана. Верные и неприступные стражи порядка. Состоялось решение компетентных органов и заведено дело. Это не просто бумажка какая-то или там папка со скоросшивателем. Это ДЕЛО. Это дело, и правила его ведения сложнее и величественнее, чем все наши с вами жизни вместе взятые. Вы поняли? Ничего вы не поняли, бедный вы человек. Идите же наконец в свою комнату и просто ждите.
Послушайте, я ведь не имею никакого – ни морального, ни юридического – права вот так вот запросто беседовать с вами, точно мы какие-то старые друзья. Слава богу, никто кроме Вована нас не слышит. А Вован и так с вами излишне растекается по поводу его любимого английского – он на заочном, в Институте военных переводчиков. А ведь у нас есть предписание: с арестованными никаких разговоров – вы наш социальный враг. Враг социализма, враг партии и всего трудового народа. Правда, это пока не доказано. Но раз против вас завели дело, это не может быть просто так. Там, – и он поднял палец вверх, – там недаром люди сидят, там головы – не нам чета. Так что вам очень даже повезло с назначением охраны. Если вам и дальше будет везти так, как с нами, то можете быть совершенно спокойны относительно исхода всего вашего дела.
– Настанет время, и вы поймете, какие это на самом деле абсолютно верные и гуманные слова. Айн унд цванцих, фир унд зибцих – знаете, что это означает в переводе с греческого? Это именно то, к чему призывает наша партия, – помочь слабым встать на путь исправления, раскаяться и разоружиться, – подключился к разговору Вован, и вдруг оба сразу подступили к Борису.
Второй, который потный и с голыми руками, все время похлопывал Бориса по плечу. Они стали ощупывать ночную футболку КГ и особенно бельгийский халат.
– Хорошая футболка. И халат чудесный. Теперь вам придется надеть белье похуже. Вы не беспокойтесь. Мы это все прибережем. И если обойдется, вы это все получите обратно. Уж кто-кто, а мы-то никак вас не подведем. Не стоит сдавать это все на склад. Такое дело, как ваше, оно ведь тянется ой как долго. А там, на складе, вещи все время подменяют. И распродают, независимо от того, закончилось дело или нет. Конечно, вам деньги вернут. Но что это будут за деньги к тому времени? При распродаже назначают ничтожные деньги. Потому что вещи скупают за взятки. А потом эти деньги – они появились, а дело еще не кончилось. Деньги переходят из рук в руки. И каждый раз их остается все меньше и меньше. А у нас ваши вещи будут в целости и сохранности.
– Вы не хотите? За что вы цепляетесь? Думаете, нам так нужны ваши записанные трусы? – застегнули бы хоть ширинку. Ну хорошо, хорошо, не записанные – застиранные, они просто песчаного цвета. Все равно, зачем они нам? Все вы такие. Не цените человеческого отношения. Цепляетесь за свои пожитки. Что это такое на фоне могучей поступи нашей партии и лично Генерального секретаря Леонида нашего Ильича?
КГ не слушал всю эту болтовню. Ему было абсолютно все равно, кто теперь будет распоряжаться его личными вещами, пока что, судя по всему, все еще принадлежащими ему – Борису Илларионовичу Кулагину. Гораздо важнее было уяснить, кто же он теперь, какие его права как арестованного и кто все-таки его арестовал.