Клепсидра - стр. 3
Наш городок вытянулся, как кот, греющийся у камина и уверенный, что никто не нарушит его покой, вдоль побережья Чёрного моря. От самого берега и до возвышающихся над ним стеной гор было не более десяти улиц, увенчанных старыми фонарными столбами, которые видели ещё последнего царя и скрипя на ночном ветру, могли поведать об этом прохожим. В таких городках приятно жить на пенсии и играть в нарды на набережной, наблюдая рубиновый закат пламенеющего лета, тонущий за горизонтом в морской пучине бледно-синих вод.
Учиться я не любил, но посещал школу прилежно, никогда не пропускал занятий, на все уроки приходил вовремя и никогда не отлынивал от выполнения домашних заданий. Большинство моих сверстников, уже давно наплевав на учителей, школу и всю систему образования, катались по городу на мопедах, распивая пиво и горланя непристойные песни, вместо просиживания штанов в классных кабинетах.
Три дня назад я созерцал закат, сидя на деревянной лавочке чуть в стороне от группы стариков, бурно обсуждающих последние политические веянья бурных событий уходящего дня. Я смотрел на солнце так долго, что перед глазами прыгали жёлто-красные пятна даже после того, как я отвернулся от моря и отправился по набережной в сторону дома. Я медленно шёл и думал о прошедшем дне. Коря себя за то, что в очередной раз упустил возможность поговорить с Наташей, когда она сама обратилась ко мне по поводу решения какой-то пустяковой задачи на физике. Почему же я отказался сесть вместе с ней на уроке, пока ее подруга Женя пребывала на больничном? Я столько хотел рассказать о своих чувствах этой белокурой девушке с длинными вьющимися волосами! Я мечтал о том, как мы будем вместе ходить гулять к морю, в горы, любоваться закатами и, конечно же, целоваться. Больше всего на свете я хотел сидеть сейчас на лавочке и сжимать в своих руках маленькую ручку Наташи. Но всё портили моё стеснение и страх.
Порой, я стеснялся отвечать на вопросы учителя на уроках, мне казалось, что я буду выглядеть глупо. Иногда, я стеснялся сказать маме, чего действительно хочу, когда она спрашивала меня о пустяковых вещах, вроде, что приготовить на ужин или купить в магазине. Я стеснялся высказывать многие свои желания, боясь показаться дерзким.
Вообще, я боялся очень многого на свете. Страшился расстроить своих родителей, которые пропадали на работе целыми сутками, боялся не выучить урока и быть осмеянным за это; не хотел показаться ботаником или прослыть двоечником; терялся при девочках, которые мне нравились; обходил стороной мальчиков, которые, чисто гипотетически, могли причинить мне вред. Моя голова полнилась страхами, всё новые и новые фобии приходили ко мне ежедневно и не покидали днями, неделями, месяцами и, даже, годами.
Я шёл по пустынной набережной, приближаясь к её концу. С левой стороны остался большой теплоход, по которому туда и сюда шныряли подвыпившие туристы, только что вернувшиеся с очередной прогулки по волнам. С правой стороны доносилась веселая музыка и дивные песни цыган из самого знаменитого кафе города, в котором я никогда не бывал, но слышал, что там подают замечательные хачапури в виде «лодочки», попробовать их съезжаются люди со всей страны. Мой друг, Дима, считал это кафе самой главной достопримечательностью нашего городка, так как на втором этаже упомянутого заведения находилось круглосуточное казино. Хотя азартные игры и были под запретом, все в городе знали, где можно пропустить стакан вина, сыграв в рулетку или Блэкджек.