Клариса. По ту сторону холста - стр. 25
– Тихо. Заканчивайте дискуссию. На всякий случай надо затаиться.
Я так устала и перенервничала, что, прислонившись к плечу Габби, закрыла глаза, и задремала. Проснулась, по моим ощущениям, почти сразу. Но Себ шепнул, что спала я почти два часа. Он тихонько подошел к двери и, достав какой-то артефакт, открыл её. Мы, крадучись, вышли и, прислушиваясь к каждому шороху, направились по лестнице в собор. Габби достал еще один артефакт и провел им, как бы обследуя собор.
– Всё. Мы одни. Тут пусто, – заключил он.
– И какой у нас план? Ну, кроме того, что мы утром окажемся в тюрьме? – почему-то все же шепотом спросила я.
– Пошли, что покажу. – Габби схватил меня за руку и куда-то потащил.
Мы подошли к красивому мраморному саркофагу, украшенному коваными розами и листьями. И Габби торжественно мне указал на надпись. Там было написано, что здесь покоится Мишель де Валуа и что-то там еще, я не успела прочесть. Габби нетерпеливо заныл.
– Ты поняла, поняла?
– Что поняла?
– Так подписывался автор писем, требующий выкуп, таинственный вор, так и не назначивший встречу, когда сумма была собрана, и просто исчезнувший вместе со створкой.
– М.д.В… Это инициалы принцессы, которая похоронена тут, – пояснил не понимающей мне Себ.
– И вы собираетесь…
– Ну, да. Вскроем гроб и посмотрим, что внутри, –легкомысленно сказал Габби и пожал плечами.
– Нет. Себ, скажи, что он пошутил, – запаниковала я.
– Ну, ты же должна согласиться, что это хорошая идея? – протянул Себ.
– Хорошая? Осквернять останки принцессы? И что тут хорошего-то? – сорвалась я на крик.
– Ну, мы же тебе все так логично рассказали? – поныл Габби.
– Так. Я накладываю вето на это безобразие, и мы немедленно уезжаем домой. Вы мне обещали.
– Ну, так мы и уедем. Только утром. Когда собор откроют. А пока не получится. Он закрыт, – ухмыльнулись эти наглые братья.
– Да ладно тебе, Клари. Когда мы найдем створку, никто и не вспомнит про осквернение могилы, которой уже бог знает сколько лет. И принцесса на нас не обидится.
Я тяжело вздохнула.
Мы пошли осквернять. Вернее, это ребята принялись за дело. А я опустилась на пол и закрыла руками уши. Так как не легкое это дело – осквернение. И вот только когда я услышала недоуменные возгласы, я встала и подошла к гробнице. Они сняли крышку и даже умудрились не сильно ее покорёжить. Ущерб был минимальный. Но это не утешало совсем, потому что никакой створки внутри не было. Эти «мудрецы» водрузили крышку гроба на место и уселись на пол рядом со мной. А я с ужасом наблюдала следы вандализма. Снять крышку, взломав соединительный раствор между ней и самим гробом, аккуратно все же не получилось, несмотря на использование специального химического раствора. Раствор специально для этих целей изобрел Себ.
– И что теперь?
– Пойдем ломать дальше.
– И что на этот раз? – спросила я почти обреченно.
– У нас еще два места на примете, куда он мог её спрятать. Там, под крышей, есть схрон. Туда уже прятали алтарь во время погромов и бунтов. Но туда надо лезть на веревках. У нас они есть. Но этот вариант мы оставим, если не сработает другой.
– И какой же?
– Пойдем ломать орган, – совершенно спокойно сказал Габби.
– Ор…Ор…
– Ган, – закончил Себ.
– Видишь ли, Клари, орган состоит из пульта, мануалы…
– Хватит, Себ. Не умничай. Клари, самое главное в органе – трубы. Трубы бывают открытые и закрытые. Закрытые, по своему звучанию глубже и ниже. Так вот в тот период, когда была совершена кража, в соборе монтировали как раз один из органов. И у него есть и открытые, и закрытые трубы. Но самое главное, у него есть фасадные или слепые. Они не звучат.