Клариса. По ту сторону холста - стр. 22

– И, как обычно, была куча никому ненужной и зачастую ложной информации, которую полиция, разумеется, пропустила мимо ушей.

– Но не вы с братом?

– Но не мы. Ты схватываешь на лету. Так вот полиция считает, что воры, а их было много, по их мнению, проникли в собор с помощью отмычки. Вынули две боковые створки алтаря и дальше, пройдя через весь собор, вышли из него на площади, и, сев в автомобиль, уехали в неизвестном направлении, – это снова основательный Себ.

– А вы думаете, что все было не так?

– Правильно мыслишь. Все было не так. Преступник был один. Выводы полиции о том, что преступников было много основываются на том, что извлечение створок, их вынимание из алтаря, требует усилия двоих. Мы с братом провели исследование и доказали, что это легко сделает и один человек.

– Да, верно. И еще. Совершенно не обязательно преступников ждал автомобиль на площади, чтобы обеспечить отступление. Это, получается, по мнению полиции, уже трое. Преступник мог уйти не через центральный, а через черный ход. Да, он был заперт, но ведь и преступник пользовался отмычками и артефактами. Что ему мешало закрыть за собой дверь?

– Ничего не мешало. Но вот центральный вход носил на себе следы взлома? Разве нет? – внесла я свою долю сомнений.

– Для отвода глаз? Или, что вероятнее всего, он через него зашёл. А вот вышел через черный ход, – тут же возразил Габби.

– И еще не забывай, что три человека – это, по мнению полиции, минимум воров. А ведь еще нужен скупщик, заказчик, и еще тот, кто писал те странные письма, – вмешался Себ.

– Да. И ты хочешь сказать, что в такой куче народу никто не проболтался? Это как в той поговорке: «Что знает один, не знает никто, а что знают двое, знают все». – Габби обожает поговорки, присказки и анекдоты.

– А что там с наградой? Её кто-то получил? – я не давала сбить себя с толку.

– Вот. Среди всей этой кучи ненужного, что наговорили в полиции за вознаграждение, был один интересный, на наш взгляд, эпизод.

– Один поздний прохожий, его, кстати, любовница из дома выгнала, поругались они, и он шёл домой. Так вот он рассказал, что именно со стороны черного хода от собора отделился человек и под мышкой у него был сверток, по форме очень напоминавший створку алтаря. А во второй руке он нес небольшой саквояж. Что примечательно – сверток со створкой был один. Он шёл как раз за храмом, и что происходило на площади перед собором, он не видел.

– Так что же он шум не поднял? Не крикнул воры: бандиты, грабят? – возмутилась я.

– Так он был в рясе священнослужителя и шел по направлению к дому епископа, что там же не далеко. Вот он и решил, что это просто кто-то припозднился. А вот зашел он в дом епископа или нет, он уж не отслеживал.

– И полиция не проверила? – снова не поверила я.

– Представь себе. Они не придали этому сообщению значения. И решили, что он был пьян. Да и мало ли. А вот мы проверили. И у епископа сказали, что в ту ночь все были на месте. Более того, в соборе все было уже закрыто в это время, – с воодушевлением продолжил Габби.

– Значит, мы можем сделать вывод, что это был преступник. И он был один. Если мы, конечно, верим этому неудачливому ловеласу, –внес крупицу здравого смысла Себ.

– А если верим, то, что из этого следует? – увлеклась я.

– Из этого следует, что створка осталась в соборе, – сделал неожиданный вывод Габби.