Клара и тень - стр. 41
– Понятно, – спокойно сказала Клара.
Но спокойствие ее было наигранным. На самом деле ее колотило всю, до костей. Однако испытывала она не страх и не раздражение, а желание помериться силами с Фридманом. Ее раззадоривал брошенный вызов. Волнение было так сильно, что она испугалась, что Фридман его заметит.
Последовала пауза.
– Лучше не подписывайте, – произнес Фридман. – Это совет.
Клара посмотрела вниз, на бумагу.
И вывела закорючку.
Асимметричное лицо Фридмана странно скривилось (обрадовался? раздосадован?). Что ни говори, это один из самых уродливых типов, которых Клара когда-либо видела. Однако в ту минуту в ее глазах Фридмана окружал некий притягательный ореол загадочности.
– Потом не говорите, что вас не предупредили.
– Не скажу.
– Садитесь.
Клара опустилась на кресло без спинки, а Фридман сел и облокотился на стол. У него был странный нейтральный акцент, будто он не испанец, но и не иностранец, нельзя было разобрать, откуда он – возможно, отовсюду сразу. Он выговаривал испанские слова с четкостью компьютера. Не улыбался, но и абсолютно серьезным тоже не был.
– Сейчас четверть десятого, – объявил он, не глядя на часы. – С этой минуты у вас есть восемь часов, чтобы уладить свою жизнь по вашему усмотрению. В четверть шестого вы должны снова явиться в это здание. Предварительно можете принять душ, но никакого макияжа, кремов или духов. Оденьтесь как хотите, однако предупреждаю: вся ваша одежда и личные вещи будут уничтожены.
– Уничтожены?
– Это норма «F&W». Мы не хотим нести ответственность за принадлежащие вам вещи, потому что потом начинаются претензии. «F&W» не собирается возмещать вам ущерб за утраченную одежду или вещи, так что не приносите ничего ценного. Точнее, ничего такого, что вам будет жаль утратить. Я ясно выразился?
– Да.
– Все остальное, то есть вас, мы сфотографируем и запишем на видео, чтобы оформить страховой полис. После завершения этих формальностей ваше тело станет материалом «F&W» до окончания грунтовки. Вы не сможете вернуться домой, куда-либо пойти, с кем-либо связаться. Если все пройдет хорошо, процесс будет завершен через три дня. Тогда – при условии, что мы будем удовлетворены качеством, – мы передадим вас художнику. Если нет – снимем с вас грунтовку и вернем домой.
– Хорошо.
– Если вы будете нарушать нормы, высказывать свое мнение, личные пожелания, если вы каким-либо образом станете мешать нанесению грунтовки или начнете действовать самостоятельно, мы будем считать контракт недействительным.
– Вы хотите сказать, что мне нельзя будет говорить?
– Я хочу сказать, – ответил Фридман с довольной ухмылочкой, – что если вы и дальше будете задавать вопросы, я аннулирую контракт.
Клара промолчала.
– С вашей стороны мы не принимаем никаких вопросов, мнений, пожеланий или ограничений. Вы – полотно. Чтобы создать долговечную картину, художник должен начинать работу с полотном с нуля. Наша специализация в «F&W» – превращать полотна в нуль. Полагаю, я ясно выразился.
– Вполне.
– Обычно мы работаем поэтапно, – продолжал Фридман. – Всего четыре стадии: кожа, мышцы, внутренности и мозг, каждой стадией управляют соответствующие специалисты. Я займусь первой. Проверю состояние различных слоев вашей кожи, выраженность естественных и неестественных пигментных пятен, отверделостей и областей шелушения. Проверю, можно ли вас писать изнутри. Вас когда-нибудь писали изнутри?