Кирза и лира - стр. 44
Ни хрена себе, приехали! Нам только драки здесь в первый же день не хватало!
– Ты чего, дневальный, это же шутка.
– Мы же так просто, – пытаемся выправить ситуацию.
– Мы же первый раз ещё, здесь, не знаем…
– Извини нас, а, товарищ солдат-дневальный? – просим.
– Ну ты, Гри-иха, и бал-лда, – шипим на Гришку. – Он же при исполнении…
– Товарищ дневальный, – выкручивается Гришка голосом, как на пионерской линейке, – а в чем тут у вас в туалет ходят? Форму всю нужно одевать, и пилотку, да?
Дневальный вроде слегка отходит, бурчит, не глядя в нашу сторону:
– Можете только сапоги надеть… и все.
– О, только сапоги?.. Это хорошо, – мы преувеличенно радуемся, суетимся, копаемся в сапогах. А в сапогах действительно запутаться можно. Они же все одинаковые – большие и черные… Не написано – где тут чей?
С одеждой (ночью всё кое-как побросали) теперь вообще не разобраться – где чья, полный завал. Ладно, с этим потом, а сейчас натягиваем сапоги какие подошли или какие ближе стояли. Уже некогда разбираться, «радиатор» закипает: «Ой, ой, ой!..»
7. Атас, пацаны, старшина… Первая встреча
Быстренько так, в кальсонах и сапогах, рысцой, как конная Буденного (или это про Чапаева фильм был?..), процокали по проходу, сходу проскочили коридор, умывальник, по запаху и радостному шуму воды быстро нашли нужное помещение, ворвались в туалет. Ух, ты, какой большой! Рассредоточились у жёлоба-писсуара, стоим… Ааа!.. У-фф!.. (места много), разглядываем помещение, сбрасываем давление, облегчаемся.
От сильнейшего запаха хлорки дышать трудно и глаза режет, аж слезятся. Жгучая хлорка щедро, белыми пенистыми сугробами разбросана повсюду и рядом с толчковыми отверстиями. Тут и там стоят, пустые ещё – ночь ведь – плетеные проволочные урны для грязных бумаг. На подоконнике валяются стопки старых газет «На страже Родины». Двойное окно закрашено до уровня форточки белой краской. Это понятно, чтоб враг, даже в туалет, значит, не заглядывал. Хорошо! Продумано!.. Но, во многих местах на стекле видны процарапанные широкие смотровые щели. А это, опять догадываюсь, для того, чтобы этого врага можно было вовремя заметить, засечь, так сказать на подходах. Враг не дремлет, а бдительность на чеку. Похоже, что так. Всё везде вымыто, чисто. Стены почти доверху забраны в коричневый кафель. С одной стороны, внизу, по плинтусу, на всю длину стены жёлоб писсуара. Тоже весь в сугробах хлорки. А на противоположной стороне, на возвышении, в полу, довольно большие отверстия, вделанные в бетон с выступами по форме подошв. Ясно – это толчки. Их много, штук десять-пятнадцать. Это хорошо – вон какая орава только что по тревоге ушла, да и мы вот ещё тут приехали. По всем желобам свободно, с шумом, непрерывно льется вода, сплошная Ниагара.
Потом уже не спеша, вразвалочку, возвращаемся обратно.
По пути – интересно же – рассматриваем всякие разные цветные таблички. Их тут навешено преогромное множество, и на дверях, и на стенах, даже в два-три яруса, аж под потолок. Много всего нового и интересного изображено. Останавливаясь, разглядываем стенды-планшеты с рисованными атомными взрывами, разрезами противогазов, схемами сборки-разборки автоматов, пулеметов, какие-то таблицы сравнительных величин… Это все нам, конечно же, очень нравится, все очень интересно. А вот табличка – «Бытовая комната». Заходим.