Кирпичики-2 - стр. 20
– Два года надо отработать на предприятии со сложными условиями труда… ну там, куда вольные люди не идут… после этого государство выдаёт тебе квартиру. Ну теоретически выдаёт, на практике разное бывает.
– И ты купился на эту туфту? – неожиданно она ответила, ничего не скажешь.
– Почему купился, почему туфту? – вяло начал возражать я, – там всё довольно прозрачно было, институт перечислил за меня в фонд этого МЖК 25 тысяч рубликов, за остальных наших бригадников то же самое. На эти деньги вполне можно построить прекрасный домик.
– А просто выдать тебе эти деньги институт не мог? В нашем районе и сейчас можно двушку купить за гораздо меньшие деньги.
– Правила игры надо соблюдать, – буркнул я, – сказано играть на футбольном поле, значит надо играть на футбольном поле, 11 на 11 человек, два тайма по 45 минут, иначе дисквалифицируют нахрен.
– Саня, ты же умный и взрослый человек, – отвечала мне Галя, доедая салатик, – сам видишь, что вокруг делается – скоро не будет ни МЖК, ни комсомола, ни кирпичных заводов. Пропадёт ваш скорбный труд ни за копейку.
– Уже, – отвечал я с унылой миной (а следом за салатиком появилась и паэлья, рис с морепродуктами и овощами).
– Что уже? – не поняла она.
– Пропал уже скорбный труд – расформировали наш отряд пару недель назад.
– Ну вот видишь, – рассмеялась Галя, – даже и года ждать не стали. Как там хоть работалось-то, на этом кирпичном заводе?
– Мрак и ужас, – ответил я (а паэлья оказалась вполне съедобной, особенно под коньячок), – пыль, грязь, уголовники, а особенно доставала третья смена, с полуночи до восьми утра.
– Хотя бы то хорошо, что он закончился, твой кирпичный завод вместе с этой третьей сменой, – ответила Галя, – давай за это выпьем.
Мы чокнулись.
– И чем ты сейчас занимаешься?
– Я всё же не напрасно на кирпичах здоровье-то гробил,– ответил я, – наработал некоторые связи, раскручиваю одновременно два… нет уже три проекта.
– Расскажи, – попросила она, – если это не коммерческая тайна.
– Да пожалуйста, – я заказал ещё по бокалу, ей грузинское вино, себе коньяку, и выдал на-гора сагу о своих последних похождениях – и про концерт, и про банк, и про лотерею.
Галя молча выслушала всё это, а потом выдала такую ремарку:
– Возьми меня в один из этих проектов, я тебе пригожусь.
– В какой именно? – уточнил я.
– Да хоть в банк, я всю жизнь мечтала там поработать.
– А специальность у тебя какая, если не секрет?
– Не секрет, бухгалтер я. Восемь лет в речном порту отработала, а сейчас там что-то всё под уклон покатилось. Перспектив никаких.
– Бухгалтер это хорошо, – ответил я, подумав, что все мои знакомые женского пола в последнее время имеют почему-то эту профессию. – Надо подумать… но там одна заминка есть – у меня обязательства перед остальными членами нашей бригады, я ещё шестерых обещал туда устроить…
– Обещать, не значит жениться, – выдала она чеканную фразу, и я не нашёлся, что ответить на неё.
Только и смог выдать – «умеешь же ты чётко и коротко формулировать мысли». Но тут Галя обратила внимание на телевизор, маленький цветной Шилялис, который всё это время стоял на стойке и бубнил чего-то себе под нос.
– Слушай, а это не ты там на экране сейчас? – и она ткнула пальцем в ту сторону.
Я пригляделся – и точно, получается, что «Сети Энска» взяли и запустили интервью со мной в тот же день, когда сняли.