Кирие Элейсон. Книга 7. Посмертно влюбленные. - стр. 67
В итоге все пятнадцать сенаторов, один за другим, покорно сняли полосатые, белые с пурпуром, тоги и опустились на колени перед горожанами. Те было снова завелись, но папа вовремя напомнил всем о долге христиан прощать врагов своих, а уж тем более тех, кто всего однажды и временно сбился с пути истинного.
Ну и? Разве после описанного выше папа Иоанн не заслужил сегодня право считать себя победителем и выглядеть как победитель? Разве не заслужили такого же права выглядеть победителями его родственники? К примеру, тот же Деодат, ставший теперь вторым лицом в городе и с ходу оперативно заменивший декархов почти всех четырнадцати округов Рима на доверенных лиц? Конечно-конечно, и сегодня Деодат на торжественном ужине сидел во главе стола, предназначенного для римской знати, и, так же как его племянник, выслушивал от вчерашних сенаторов дифирамбы на свой счет.
По идее, еще одним триумфатором похода на Юг Италии должен был считаться Теобальд Сполетский. Тот, правда, к концу военных действий уже решительно отказывался понимать происходящее, войну себе он дотоле представлял как-то иначе, и потому даже его безграничное доверие ровеснику папе не помогло Теобальду в эти дни чувствовать себя полноценным победителем. Папа с трудом уговорил его остаться в Риме еще на несколько дней, тогда как герцог стремился поскорее в Сполето, где уже несколько месяцев томилась от невнимания его новая супруга, горячая и ненасытная, как все лангобардки, Алоара, ради которой Тео, с помощью друга-папы, успел избавиться прошлым летом от скучной, домашней и к тому же все никак не отошедшей от недавних родов Ричильды. Папа разрешил назревающие проблемы в Сполетской семье до гениальности просто – он предложил Тео вызвать Алоару в Рим.
И вот сейчас, бросая взгляды в сторону сполетского стола, Иоанн не мог не похвалить себя за свою настойчивость. Смех рыжеволосой и смешно конопатой герцогини не умолкал ни на секунду, поневоле привлекая к столу сполетцев всеобщее внимание и заставляя улыбаться даже чопорных епископов субурбикарий. Разгорячившись, она позволила себе снять с головы мафорий, и золотые волосы вулканической лавой расползлись по ее спине. Тео время от времени беззастенчиво принимался мять ее, выказывая всем напоказ свой лютый голод, а епископы от такого непристойного поведения дружно хмурились, но не могли удержать себя от вороватых взглядов на противоположный стол.
Под стать епископам повел себя и сам Иоанн. Его взгляды в сторону сполетцев становились все чаще, и рыжая бестия, сначала просто веселившая его, в конце концов подняла в душе молодого понтифика темное необоримое желание. Ах, до чего же хороша была эта красотка, как же ей шли эти милые веснушки, придавая ее лицу вид беззаботный и доступный! Несколько раз Иоанну удалось избежать встретиться с ней взглядом, но однажды он попался, и Алоара улыбнулась ему так, как улыбаются давнему хорошему знакомому. Смущенный понтифик тотчас устремил взгляд куда-то в сторону, но тут же вернул его к сполетскому столу, а там его уже поджидали. Плутовка улыбнулась верховному иерарху еще шире и как бы невзначай розовым блестящим язычком облизнула верхнюю губу. Иоанн в полном замешательстве встал из-за стола и, гоня от себя соблазн, подсел к епископам субурбикарий, своевременно предупредив попытку тех приподняться для приветствия.