Кирие Элейсон. Книга 6. Его высочество Буриданов осел. - стр. 18
Одон Клюнийский стал частым и желанным гостем Рима. Вот и сегодня под конец дня он получил от Альбериха – ой, простите, от папы Иоанна, конечно же – разрешение на подчинение клюнийскому уставу аббатства Святого Павла, дурная слава о котором давно бросала тень на сам Святой престол, ибо тамошние монахи неоднократно были уличаемы в пьянстве и даже разврате. Одон взялся восстановить как реноме аббатства, так и сами здания монастыря, нуждавшиеся в срочном ремонте. Чувствуя в своем сердце благодарность к братьям Теофилакт, отец Одон под занавес разговора поведал, что королю Гуго стали известны истинные причины недавних бед его королевства.
– Умоляю вас, Ваше Святейшество и вы, благородный принцепс священного Рима, найти мир в ваших взаимоотношениях с королем. Этого мира ждут все люди, живущие на Апеннинах и исповедующие веру Христову.
– Его высочество сам пожелал прошлым летом испытать на прочность римские стены. Мы его не звали и на то не провоцировали, – отвечал Альберих.
– Но Рим ответил ему спустя год, и ответил, прибегнув к помощи врагов Христа.
– Рим не будет обсуждать домыслы короля. А Гуго должен понять, что, поднимая волны интриг, он рискует однажды сам захлебнуться в них.
– Насколько самостоятелен в своих действиях был Арнульф Баварский?
– Этот вопрос, святой отец, надлежит задать лишь самому мессеру Арнульфу либо его могущественному сюзерену.
– Перед вторжением Арнульфа папский апокрисиарий посетил двор короля Генриха.
– Политика Рима заключается в том, чтобы установить прочные и, заметьте, постоянные связи со всеми христианскими королевскими дворами. Кведлинбург здесь не исключение. В то же время Рим, устанавливая подобные контакты, рассчитывает, что в будущем христианские короли придут на помощь городу апостола, буде последнему потребуется защита, – с этими словами Альберих задержал свой взгляд на Одоне дольше обычного. Впрочем, отец Одон тугодумием никогда не страдал.
– Молюсь и надеюсь, что Господь защитит Рим. В ближайшее время… и в будущем.
По мгновенному взмаху длинных ресниц Альбериха Одон понял, что его фраза истолкована верно.
– Пусть страх перед гневом Господа послужит всем заблуждающимся главным предостережением, – пискнул папа Иоанн, получив предварительно в бок локтем от Альбериха. Это была традиционная фраза, подводящая итог папской аудиенции.
Дальше еще был торжественный и многолюдный ужин, в ходе которого папа Иоанн получил вожделенную свободу в действиях, а Альберих долго секретничал о чем-то с Кресченцием, единственным в мире человеком, которому принцепс мог доверить на время часть своих забот и полномочий. Наконец и этот ужин подошел к концу, папа и принцепс проследовали в свои, соседствующие друг с другом, покои, и Альберих отдал последние распоряжения папским слугам.
И вот только сейчас властный принцепс Рима наконец-то мог позволить себе расслабиться. Прочь все дела, немедленно закрыть двери, не видеть никого и скорее упасть и растянуться, не снимая одежд, на своих тюфяках. И лежать, не двигаясь, как можно дольше, пусть весь мир в этот момент летит в тартарары. Пять минут, десять, пятнадцать…
Альберих рывком вскочил на край постели. Нет, и сегодня эти проклятые дела не оставят его душу! Память раз за разом прокручивала эпизоды сегодняшних дел, особо останавливаясь на аудиенции Одона. Ну никак не угомонится этот проклятый бургундец Гуго, из-за которого Альберих вот уже три года носит тяжелейший камень на сердце.