Кирие Элейсон. Книга 5. Низвергая сильных и вознося смиренных. - стр. 40

К моменту окончания их хлопот к гостям наконец вышла Ирменгарда и грациозно поклонилась своему сводному брату. Одного быстрого, пронизывающего взгляда, устремлённого на сестру, оказалось достаточно королю для того, чтобы вынести Ирменгарде неутешительный диагноз. Два года, проведённые ею в монастыре, не прошли даром. Грубая монашеская пища, редкие выходы из своих покоев, отсутствие мужского интереса к ней и, как следствие, отпавшая надобность вызывать этот самый интерес совершили с некогда первой красавицей Италии непоправимое. Нет, голубые глаза её были по-прежнему прекрасны, лицо по-прежнему сохраняло тонкое благородство своих черт, но само тело её и волосы, её роскошные светлые волосы, свидетельствовали о воцарившемся в душе их хозяйки равнодушии к собственной персоне. Вдобавок и само время не жалело Ирменгарду, и перед взыскательными глазами короля предстала уже вошедшая в зрелость женщина с нечёткими следами былой красоты, очень сильно напомнившая ему его мать Берту.

Гуго поспешил стереть со своего лица все возможные следы разочарования и расплылся в галантной улыбке. Он ехал сюда не без задних мыслей, памятуя о пикантных моментах их с Ирменгардой молодости. Но сейчас король был вынужден лгать напропалую, и, отвешивая сводной сестре неуклюжие комплименты, он вдруг обнаружил в себе полное отсутствие влечения к ней. Сама же Ирменгарда, словно очнувшись после долгой спячки, напротив, жадно хваталась за каждое похвальное слово короля, ей было крайне важно убедиться, что она по-прежнему очаровательна и желанна.

– Брат мой, представляю твоей милости мою верную слугу Розу, дочь благородного мессера Вальперта.

Гуго повернулся к Розе, чтобы наградить её казённо-равнодушной полуулыбкой, и в тот же миг замер. Миниатюрная черноволосая девушка, кротко поклонившись ему, смотрела на него глубокими выразительными глазами, вызвав немедленно разогревающие кровь ассоциации. Конечно, это не было сходство подобное сходству близнецов. И волосы у Розы вовсе не были коротко пострижены, как у той, которую он так ненавидит прилюдно и так отчаянно вожделеет наедине в своих мыслях. И глаза её не излучали тех энергетических, полных насмешки, искр, а напротив, были печальны и задумчивы. Манеры Розы были просты и естественны, её одежда мало чем отличалась от грубых одеяний местной братии, и всё же такой опытный ювелир, как Гуго, за грубой оправой увидел близкое подобие того бриллианта, который он страстно пытался заполучить в свою коллекцию.

– Мессер Вальперт, с вашей стороны крайне жестоко обрекать вашу милую дочь на унылое существование среди монастырских развалин, – заявил он, ничуть не смущаясь присутствием Ирменгарды и других обитателей «развалин».

– Она претерпела немало тягот, и пребывание в монастыре пошло ей только на пользу, – ответил отец Розы.

Кому что надо – и, в отличие от своей госпожи, спокойная и размеренная жизнь, альпийские красоты, горный воздух и прочее действительно поспособствовали новому распусканию этого маленького цветка.

– Но негоже девице, способной осчастливить своей особой любого из мужескаго рода и стать достойной спутницей благородного рыцаря, пребывать вне нашего суетного мира.

Ирменгарда, сидевшая по правую руку от брата, начала ревниво хмурить брови.