Кирие Элейсон. Книга 5. Низвергая сильных и вознося смиренных. - стр. 4
– Да, Сполето. Но это были бы не все наши требования.
– Что бы ты запросила у него ещё?
– Ты же слышала, что в начале этого года от очередных родов скончалась жена Гуго, королева Хильда. Моим условием для его коронации в Риме стал бы брак с тобой, моя дорогая сестрица.
Теодора от неожиданности раскрыла рот, а её глаза расширились и вспыхнули необыкновенным огнём.
– Как? Со мной? Я стала бы королевой?
– И быть может, императрицей, сестра моя!
– Императрицей…. Я бы стала императрицей… я… – Никогда даже в самых смелых мечтах Теодора не возносилась так далеко, ей даже стало трудно дышать от такой внезапно открывшейся перспективы.
– Но всё это так и останется мечтой, пока на пути у нас Тоссиньяно. – Мароция нанесла контрольный удар.
Глаза Теодоры сверкнули ярче прежнего.
– Проклятье! Неужели нет никакого способа повлиять на него? Мать, наша матушка, ведь она может обрисовать папе такую возможность!
– Моя милая сестричка, неужели ты думаешь, что наша мудрая и хитрая матушка до сих пор не видит этого? Но всё разбивается о Тоссиньяно, который ведёт свою игру. Если бы он дал согласие на ваш брак с Гуго, его брат моментально лишился бы Сполето, а он сам превратился в ничего не значащую и ничего не решающую фигуру на Святом престоле.
– Он остался бы главой церкви!
– Амбиции папы простираются гораздо дальше, в область светских правителей. Поэтому он никогда не согласится на это. Другое дело, если бы на троне апостола был бы человек, занимающийся исключительно вопросами Веры.
– А ведь именно в этом и заключается миссия епископа Рима! – воскликнула Теодора.
– Да, если бы на троне сидел человек, избранный Римом и в соответствии с законами Церкви. Но ты ведь знаешь, что Тоссиньяно стал папой, переметнувшись из одного епископского кресла в другое, из Равенны в Рим.
– В последние годы это было не раз.
– И что, разве это хоть в какой-то степени служит ему оправданием? Разве человек, преступивший закон, может требовать снисхождения на том основании, что до него этим законом пренебрегали другие?
– Нисколько.
– А разве можно ожидать, что человек, преступно захвативший власть, будет следовать порядку и закону, а не преследовать цели исключительно корыстные и служащие единственно укреплению его узурпаторской власти?
– Нет, но что делать нам, чтобы получилось всё… о чём ты говорила?
Мароция притянула к себе сестру и прошептала ей на ухо:
– Тоссиньяно должен умереть.
Мароция внимательно взглянула сестре в глаза. Она увидела, что та уже мысленно была готова к её словам.
– Да, – также шёпотом ответила Теодора, – но как это возможно сделать? И кто это может сделать?
– Это сделаешь ты.
Вот этих слов Теодора точно не ожидала и отпрянула от сестры.
– Как – я?
– Прежде всего, тише, сестрица. Что тебя удивляет в моих словах? Что для исполнения своей мечты нужно будет что-то предпринять и взять на себя определённые риски? Что русло истории меняют люди, решающиеся на авантюру и на грех?
– Грех убийства, сестра!
– Покарать грешника, узурпировавшего Святой престол, вряд ли заслужит серьёзное порицание небес. Тоссиньяно своим поведением, своим открытым нарушением целибата, своей сугубо светской и посему корыстной деятельностью дискредитирует сам Святой престол, всю кафолическую Церковь. Вспомни, что он разрешил стать епископом малолетнему сыну франкского графа Вермандуа. Что будет плохого, если Церковь очистит себя от этого человека?