Кирие Элейсон. Книга 4. Копье Лонгина - стр. 25

Папа Иоанн незамедлительно разразился возмущенными письмами в павийский епископат и лично новоиспеченному королю. Мароция постаралась перехватить большинство этих писем с помощью своей милиции, а также попросила о перехвате этих писем Гвидо Тосканского, который и сам был в этом заинтересован. В итоге до Рудольфа с юга Италии дошли только отголоски папского раздражения, однако, при получении первого же письма с севера, настроение короля испортилось гораздо сильнее. Текст письма Ирменгарды не отличался от предыдущего, обманутая возлюбленная повторила свое «ego ulciscar», но на сей раз придала своему гневу весьма выразительный характер, обмакнув свое письмо перед отправкой в чью-то кровь, человеческую или же какого-то принесенного в жертву животного. Рудольф, развернув письмо, тут же с воплем ужаса отбросил его прочь и попросил слуг сжечь пергамент, а сам поспешил очистить руки, прикоснувшись к мощам Святого Аугустина Иппонийского22, находившихся все в той же базилике Святого Петра в Золотом Небе.

Следующее послание новому королю Италии было сугубо материалистическим и предельно конкретным. В нем император Беренгарий, обвинив Рудольфа в узурпаторстве, попрании прав сюзерена и нарушении заповедей Божьих, вызывал его и его слуг на поле битвы, в котором Господь явит всем свою волю и покарает гордых и преступных.

Эпизод 5. 1677-й год с даты основания Рима, 3-й год правления базилевса Романа Лакапина, 8-й год правления императора Запада Беренгария Фриульского

( июль 923 года от Рождества Христова)

Императорский гонец, дочитав письмо адресованное графу Гуго Миланскому, сыну Майнфреда, замер в почтительном поклоне. Граф поднялся со своего кресла, поблагодарил посла и поручил своей канцелярии подготовить ответ, в котором граф, как верный вассал, должен был заверить своего сюзерена в своей готовности исполнить свой долг. В своей речи граф был, как обычно, сух и сдержан, и никому из присутствующих ни на мгновение не дал понять, насколько взволновало его письмо Беренгария.

Военная компания Беренгария против Рудольфа длилась уже больше года. Больше года, признанный Бургундией и Ивреей Рудольф, и Беренгарий, признанный всем остальным миром, обменивались между собой напрасными увещеваниями и призывами к совести оппонента, угрозами неизбежного гнева со стороны Верховного Судии и малозначащими маневрами своих войск. В течение всего этого времени обе стороны подспудно искали источники финансирования своих походов и занимались вербовкой своих сторонников среди духовенства и рыцарства. Каждый из миропомазанных монархов пытался со своей стороны заручиться поддержкой Рима, хотя с первых же минут было понятно, что папа целиком и полностью поддерживает императора. Рудольф же настойчиво требовал выполнения своих обещаний от Тосканы, и, в своих словах к графине Берте, даже осмелился воззвать к ее родственным чувствам. Своим ответом Берта расставила все точки над “I’ в своих отношениях с Рудольфом, дерзко и недвусмысленно дав понять, что интересы собственных детей ей несопоставимо ближе, чем интересы седьмой воды на киселе родственничка. Единственное, что она могла сделать для него, так это дать обещание не помогать Беренгарию, своему давнего врагу и несостоявшемуся мужу.

Впрочем, и здесь слова у тосканцев вскоре разошлись с делами – Тоскана охотно воспользовалась ситуацией, чтобы повязать обе воюющие стороны финансовыми обязательствами перед Луккой, и дала в обременительный долг и Рудольфу, и Беренгарию значительные средства на вооружение своих наемников.