Кирие Элейсон. Книга 4. Копье Лонгина - стр. 15

Он подскочил к, едва успевшей преклонить колени, графине, и, трепеща всем сердцем, взял ее за умопомрачительно изящную руку и усадил ее в соседнее с собой кресло. При этом он инстинктивно и, происходи это в иных случаях, совершенно непозволительно погладил ее по руке, не имея сил сдержаться. Ирменгарда, видя его реакцию, естественно постаралась подыграть королю и, жеманно вздохнув, спустя мгновение взмахнула ресницами и устремила на Рудольфа взгляд полный дружеского расположения и как будто обеспокоенности за его судьбу. Затем она удивленно и сокрушенно повела вокруг себя очами, и понятливый король велел моментально убраться всем слугам, внимательно наблюдавшим за этим дивным брачным танцем.

– Ваше высочество, рада видеть вас в здравии и христианском смирении, как подобает тому христианнейшему владыке сих земель, – начала она.

– Великолепнейшая графиня, очаровательная графиня, я немедля прикажу казнить всех своих слуг, которых я направлял в ваше расположение все последние годы.

– За что же, ваше высочество? – продолжала жеманничать Ирменгарда.

– Потому что, часами рассказывая о вас и рассыпаясь в комплиментах к вам, они в описаниях своих не упомянули и сотой доли вашей красоты, – склонив голову, ответил ей Рудольф.

Краска тщеславия легкой волной прошла по лицу прелестницы.

– Прошу, нет, требую помиловать их немедленно, ибо они зато поведали мне всю правду о вашей мужественности и вашем благородстве. Видит Бог, они заслуживают немедленного прощения.

– Одно ваше слово, и эти презренные псы будут спасены. Ваше слово звучит в моих ушах небесной музыкой.

– Вот как, – усмехнулась Ирменгарда, – тогда я уверена в успехе своей миссии.

– Что за миссия, прекраснейшая из живущих? – спросил Рудольф, немного разочарованный сменой разговора на более приземленные темы.

Ирменгарда внимательно оглядела короля. Рудольфу не так давно исполнилось двадцать два года. Внешностью он был не слишком примечательной, лицо с высоким лбом оттеняли рыжеватые волосы, все лицо его, щеки и подбородок, было в ямочках, но не в тех, что так нравятся женщинам, а в тех, что скорее свидетельствуют о мягкости и слабости его характера. Он был высокого роста, но совершенно узкоплеч, и туловище его по длине своей не уступало длине ног. Король, увы, был ленив и честолюбив одновременно, и эти два порока устраивали между собой периодические войны, никогда окончательно в них не побеждая.

– Вам известно, что наш император Беренгарий слаб и стар, и дни пребывания его в этом мире вряд ли исчисляются тысячами.

– Время никто не может повернуть вспять, – философски ответил Рудольф.

– И он, ко всему прочему, не имеет наследников, что неизбежно, после кончины императора, приведет к новым междоусобным войнам, от которых в последнее время так устала Италия, – и она вздохнула столь томно, как будто, помимо Италии, смертельно устала и она сама.

– Вероятно, – продолжал отвечать Рудольф, больше занимаясь разглядыванием собеседницы. Это занятие его заворожило настолько, что он машинально ляпнул:

– Но ведь наследником Беренгария должен считаться ваш пасынок, Беренгарий-младший?

Глаза Ирменгарды вспыхнули пламенем, знакомым всем тем, кто когда-либо общался с ее матерью. Однако Ирменгарда, ненавидевшая своего пасынка классической ненавистью мачехи, была все же готова к подобному вопросу.