Кино-утопия - стр. 3

– Чтобы сниматься в кино, надо ехать в Питер и идти на поклон к Томскому…2.

Приняв решение, она сбросила с себя одежду и пошла в душ.

Виктор Гольц шел по коридору киностудии. Дойдя до кабинета, на котором красовалась надпись «Армен Бахчи, продюсер», Виктор открыл дверь и прошел в приемную. Там его встретила секретарша – ослепительная, но несколько вульгарная красотка лет двадцати, больше похожая на старлетку, чем на секретаршу. Плохой признак. Виктор сто раз слышал, что по секретарше можно судить и о боссе, – а толковый босс никогда не возьмет себе в помощники красотку на побегушках. Ну да чего не бывает. Привычным взором режиссера Виктор Гольц оценил старлетку. Все люди для режиссеров делятся на два ярко выраженных типа: одних, то есть исключения, можно снимать в кино, а других, то есть подавляющее большинство – нельзя. Человек для режиссера – средство, посредством которого можно снять Кино. «А как же Кант?» – мысленно спросил себя Гольц, а, между нами, он был большим поклонником великого немецкого философа. «Не относись к человеку как к средству, но только как к цели». Нет, невозможная позиция для режиссера, да и для любого руководителя любого процесса. Руководить, значит, использовать людей как средства для достижения определенной цели, в случае режиссера этой целью и является – Кино. Да и вообще, в том ли проблема людей, что их используют? Скорее, проблема в том, что их плохо (даже из рук вон плохо) используют, либо не используют вообще. Канту следовало бы подумать об этом.

Впрочем, спорить с Кантом – занятие весьма малопочтенное. Вот и теперь Гольц одернул себя: «Сначала хотя бы научись точно излагать его мысли, а потом уже спорь. Кант не говорит, что человека нельзя использовать как средство, он говорит, что каждый человек является в первую очередь целью самой по себе. Используя человека только как средство, ты забываешь о человеке как цели, что аморально»3. И всё же для него, для Гольца, всё равно не человек был целью, а именно кино. Да, кино – вот высшая цель, цель сама по себе, а всё остальное, в том числе и он сам – средства достижения этой цели. С кино начали, кино закончили. Кино, кино, кино. «Фииильм, фиильм, фильм», – как говорилось, а точнее, пелось в одном мультфильме – лучшем мультфильме на свете4.

Между тем, пока он критически осматривал секретаршу, секретарша, очевидно, занималась примерно тем же самым, критически осматривая его.

– Вы режиссер? – наконец спросила она.

– Да.

– Как ваша фамилия?

– Тарковский.

– Вы не Тарковский, – с озадаченной улыбкой сказала она, но как-то не очень уверенно.

– Почему же нет?

– Тарковский умер, – еще менее уверенно пролепетала секретарша.

– Протестую, Тарковский бессмертен! – Гольц решил до конца воспроизвести диалог из известной книги5, раз уж подвернулась такая возможность.

– Дайте-ка ваш паспорт, – девушка явно не была настроена на восприятие ситуации в юмористическом ключе. Она больше напоминала того самого таможенника на границе, который, задав дежурный вопрос: «Нет ли у вас при себе наркотиков?» – и получив не вполне стандартный ответ: «Дома оставил», – тут же деловито спрашивает адрес дома6.

– Вы загнали меня в самый угол. Каюсь, я не Тарковский, я всего лишь Виктор Гольц, мне назначено.