Кингс Хайвей - стр. 5
Есть целые сайты с резюме кандидаток в «грин-картные» жены. В штате Нью-Йорк вся эта матримониальная история встанет в тридцать тысяч в карман невесты. Плюс-минус. Это на начальном этапе. Если не лень тащиться в Арканзас, то можно сэкономить тысяч пятнадцать. Играется свадьба, и в течение пары лет «новобрачных», один из которых не местный, иногда зовут в эмиграционные органы. Подтверждать, что их брак не фиктивный. Спрашивают, где супруги живут, какие сосиски жарят на барбекю и какие позы предпочитают. Просят показать фотографии. Соцсети. И прочую ересь. Тут не обойтись без фотошопа и прочих приколов. Бывает, что «невеста», получив заветные деньги, не выдерживает двух лет «совместной» жизни и делает ноги от «жениха» раньше времени. Тогда молодой человек садится в лужу, и план его американской ассимиляции катится… Ну понятно, куда катится. А если два года прошли и все хорошо – тадам! Грин-карта получена. Теперь можно разводиться, жить и работать. У Манвела все в этом плане сложилось.
Сегодня в «Плазу» пришли русские. Я сразу их вижу. Это была семья: мужик и женщина лет по сорок пять, и с ними дочь лет двадцати пяти. Красивая. Очень красивая: черные длинные волосы, рост где-то метр семьдесят. Они сели за один из столов, не за барную стойку, и стали изучать меню. Через пару минут они начали оглядываться в поисках официанта, но наши все носились с языком на плече. Был вечер. Людно. Вместо официанта к их столику подошел Зейн, чтобы принять заказ. А через минуту Зейн подошел ко мне, сказав что-то вроде: «Они вообще по-английски не секут, ты же знаешь этот ваш «пшеш-пшеш» язык?».
– «Пшеш-пшеш» – это польский, а я знаю русский, – ответил я Зейну.
– Да по фигу, сходи. Помоги, а? – сказал он.
– Yes, sir! – по-армейски ответил я ему.
Русская семейка удивилась, что к ним подослали русскоговорящего, но порадовалась. Они быстро заказали устриц, вина и что-то еще существенное пожевать. Я традиционно задержался чуть поболтать с соотечественниками. Они это любят и оставляют больше чаевых, если ты успеваешь им кратко поведать про свою жизнь.
– А вы тут как, Марк? – задал мужик обычный вопрос. У него было лицо серьезного человека, с которым он так и не расстался даже после двух или трех бокалов вина.
– Учусь, ну и вот работаю.
– Да, а я себя полной дурой чувствую, что даже про устрицы этому вашему, в бабочке, официанту объяснить не могу, – сказала дочь мужика. Она действительно была дочерью, ее звали Мария, и приехали они из Москвы в Нью-Йорк на отдых и шопинг. Я заметил, что шопинг, видимо, не удался, так как эта Мария была в легкой кожаной куртке и в подобии туфлей. А на улице был дубак.
– Просто думала, что зимой тут теплее. Дважды дурочка, – сказала она и белоснежно улыбнулась. Я поболтал еще пару минут и откланялся.
Зейн, поджидая меня у терминала заказов, спросил, как все прошло.
– Все гуд. Им очень понравилась твоя бабочка, – ответил я. Зейн хотел было улыбнуться, но понял, что это не комплимент, а стеб, и нахмурился.
Когда мои соотечественники рассчитывались, мужик сунул мне пятьдесят долларов в руку.
– Спасибо, Марк, – сказал он.
– Устрицы вам понравились? – вежливо, по-официантски спросил я.
– Устрицы я терпеть не могу. Спасибо за хороший пример, – ответил он.
Скажу честно, я не понял, что он имел в виду, но полтиннику порадовался. Уже потом, под конец дня, я попросил Зейна этот полтинник мне разменять. Десятку я отдал Бахе, который носил блюда моим согражданам, и десятку Манвелу: он эти самые блюда потом уносил. Так у нас устоялось: чаевые от своих – русских, арабов, кавказцев – мы делили между собой.