Киндер-сюрприз для декана - стр. 12
Дышать уже сложно.
Обидно только одно — одновременно со мной, Ройху удается заключить со своим сыночком перемирие. Парень тоже срывается с места и со скоростью напуганного кота уносится в сторону стеклянной двери, за которой высится детский городок.
И Ройх, конечно же, успевает сгрести меня за локоть.
— Мне казалось, что тебе нужен твой диплом до перевода, — сухо чеканит он, — моя информация устарела?
Боже, боже!
Идут года, растут леса, реки утекают вдаль, а Юлий Владимирович Ройх — как использовал шантаж как средство дипломатии, так и использует!
— Как же прижала вас жизнь, Юлий Владимирович, — произношу холодно, — если вы уже даже курьером подрабатываете.
У него глаза вспыхивают жаркими кострами.
Что ж, хорошо, что есть какие-то неизменные вещи. И не только то, насколько сильно он меня бесит, но и то, насколько сильно я умею раздражать его. Меня всегда цепляло его равнодушие. Пусть ненавидит. Это меня устраивает.
— Нам нужно поговорить, — он произносит отрывисто, с большим усилием вымучивая из себя нейтральность.
— Нам не о чем говорить, — поправляю я, покачивая головой, — вы сейчас вынете мой сертификат из вашей дивной папочки, я его заберу, и до свидания. Меня ждут, между прочим.
Костры в его глазах полыхают сильнее. Я почти вижу, как взрывается в небо огненный столп его эмоций, как летят по ветру жгучие искры гнева.
А мне плевать. Я огнеупорная нынче! Какие чудеса творит с женщиной оскорбленная гордость — никаких романов описать не хватит.
— Выдели мне пять минут, — произносит сквозь зубы, — только пять минут. И я отдам тебе диплом, и избавлю тебя от своего присутствия.
— А я погляжу, годы вас не щадят, — кривлю губы, — раньше-то вас на всю ночь хватало. А сейчас пять минут. Сочувствую…
Скрип его зубов — музыка, что ласкает мою душу. Да, профессор, три года писательского мастерства отточили мои умения в искусстве пикировок. А два года с разбитым сердцем научили быть стервой, беспощадной к предателям. Год после знакомства с Киром меня, конечно, смягчил, но наивной девочкой вновь не сделал. Мне и не хотелось.
Не нравлюсь, Юлий Владимирович?
Не стоило вам приезжать.
И забирать мой диплом тебе тоже не стоило.
Сделал бы вид, что нас с тобой не было, даже тех нескольких дней условного мира, от воспоминаний о которых пробирает невыносимая горечь.
Нет. Ты так не сделал. Ты зачем-то приперся!
Я придерживаю пальцами бирюзовый подол сарафана, опускаюсь на стул у ближайшего столика, чопорно удерживая спину. Осанка — тоже хороший инструмент показать, что собеседник тебе неприятен.
— Сертификат на стол, — требую, не теплея ни на градус, — я хочу точно знать, что вы не вводите меня в заблуждение.
Смотрит на меня, будто сам обвиняет во лжи.
Швыряет свою кожаную папку на стол практически с ненавистью. Выдергивает из нее сертификат, бросает между нами.
Я тянусь к нему, чтобы рассмотреть свои данные — хрен его знает, вдруг он мне впарит левую какую-нибудь бумажку, бегай за ним потом по всей Москве, чтобы свою забрать.
Фамилия моя. И имя. Это все, что я успеваю рассмотреть до того, как тяжелая ладонь падает на сертификат, прижимая его к скатерти.
— Прежде чем ты это заберешь, — Ройх шипит сквозь зубы, — расскажи мне, что это такое.
На стол поверх моего сертификата о неполном высшем падает три белых листа, пробитых степлером. Я без всякого интереса беру их в руки. Заглядываю. Безразлично кривлю губы.