Кибернетика и общество (сборник) - стр. 26

Кроме того, способ питания тканей кислородом у насекомого предполагает в лучшем случае локальное использование крови. Тело насекомого обладает системой ветвящихся трубок, которые доставляют воздух напрямую извне к тканям для обогащения кислородом. Эти трубки предохраняют от разрушения спиральные волокна хитина, то есть они пассивно открыты, однако мы нигде не обнаружим признаков активной и эффективной системы нагнетания воздуха. Дыхание осуществляется только посредством диффузии.

Отметим, что те же самые трубки посредством диффузии распространяют по организму свежий воздух и выводят наружу использованный, насыщенный углекислым газом воздух. В диффузионном механизме время диффузии зависит не от длины трубки, а от квадрата ее длины. Потому в целом эффективность этой системы тяготеет к быстрому падению по мере увеличения размеров насекомого и опускается ниже порога выживания у организмов сколько-нибудь значительного размера. Получается, что насекомое по своей структуре не способно обладать первоклассной памятью и по той же причине не может достичь эффективного размера.

Чтобы понять значение этого ограничения в размерах, давайте сравним два искусственных сооружения – коттедж и небоскреб. Вентиляция коттеджа вполне адекватно обеспечивается за счет циркуляции воздуха через оконные рамы, не говоря уже о тяге в печной трубе. Тут не нужна специальная вентиляционная система. С другой стороны, в небоскребе, где комнаты находятся внутри комнат, остановка системы принудительной вентиляции спустя всего несколько минут приведет к невыносимому загрязнению воздуха в рабочих помещениях. Диффузии и даже конвекции уже недостаточно для вентиляции подобных сооружений.

Абсолютные максимальные размеры насекомого меньше размеров, которых могут достичь позвоночные. С другой стороны, «первичные» элементы, из которых состоит насекомое, не всегда меньше таковых у человека или даже у кита. Нервная система тоже имеет небольшие размеры, но все же состоит из нейронов, которые ненамного меньше нейронов человеческого мозга, хотя их значительно меньше по количеству, а их структура гораздо менее сложная, чем у человека. Что касается интеллекта, мы вправе ожидать того, что здесь будут значимы не только относительные размеры нервной системы, но и, что важнее, абсолютные размеры. В редуцированной структуре насекомого попросту нет места для нервной системы большой сложности, а также для емкой памяти.

Ввиду невозможности использования емкой памяти, а также с учетом того факта, что свою «юность» насекомое – например, муравей – проводит в форме, изолированной от фазы зрелости промежуточной катастрофой метаморфоза, у муравья нет возможности многому научиться. Вдобавок его поведение на стадии зрелости должно быть с самого начала почти безукоризненным в рамках конкретной функции, и становится ясно, что инструкции, получаемые нервной системой насекомого, должны быть во многом результатом его анатомии и физиологии, а вовсе не какого-либо личного опыта. В этом отношении насекомое можно уподобить тем типам вычислительных машин, команды которым заранее записаны на «лентах»; такие машины фактически не располагают механизмами обратной связи, которые помогали бы им действовать в неопределенном будущем. Поведение муравья определяется не столько разумом, сколько инстинктами.