Кибернетика и общество (сборник) - стр. 17

Квантовая теория привела – что касается нашего предмета изложения – к новой связи между энергией и информацией. В примитивной форме эта связь прослеживается в теориях линейных звуковых помех в телефонной цепи или в усилителе. Наличие подобного фонового шума может показаться неизбежным, так как он зависит от дискретного характера токонесущих электронов, но все же этот шум обладает очевидной способностью к уничтожению информации. Потому цепь нуждается в определенном объеме коммуникативной мощности для того, чтобы сообщения не забивались собственной энергией. Гораздо более важным, чем этот пример, является тот факт, что сам свет имеет атомарное строение и что свет конкретной частоты излучается пучками, которые называются световыми квантами и располагают известным количеством энергии, зависящим от этой частоты. В итоге невозможно добиться излучения меньшей энергии, чем единичный световой квант. Передача информации не состоится без некоторого расхода энергии, потому не существует резких границ между энергетическим и информационным взаимодействием. Тем не менее для большинства практических целей световой квант является крайне малой величиной, а объем передачи энергии, необходимой для эффективного информационного взаимодействия, совершенно незначителен. Следовательно, при рассмотрении таких локальных процессов, как рост дерева или человеческого существа, прямо или косвенно зависящий от солнечного излучения, громадное локализованное уменьшение энтропии может быть связано с весьма умеренным расходом энергии. Таков один из основополагающих фактов биологии, прежде всего теории фотосинтеза, то есть такого химического процесса, посредством которого растение обретает возможность использовать солнечные лучи для образования крахмала и других необходимых для жизни сложных химических веществ из воды и углекислого газа в атмосфере.

Значит, вопрос о том, толковать второй закон термодинамики пессимистически или нет, зависит от значимости, которой мы наделяем Вселенную в целом, с одной стороны, и от значимости локальных «островков» уменьшающейся энтропии, с другой стороны. Вспомним, что мы сами создаем каждый подобные «островки» уменьшающейся энтропии и живем среди других таких островков. В результате обычное различие перспективы между ближайшим и отдаленным заставляет нас придавать гораздо большее значение областям уменьшения энтропии и возрастания порядка, а не Вселенной как таковой. Например, вполне может быть, что жизнь является чрезвычайно редким фактором во Вселенной, что она ограничена, возможно, пределами Солнечной системы или даже, если рассматривать жизнь как явление, сопоставимое с той жизнью, какой мы главным образом интересуемся, – только пределами Земли. Впрочем, мы живем на данной планете, и возможное отсутствие жизни где-либо еще во Вселенной нас не слишком заботит – уж конечно, оно не беспокоит нас пропорционально подавляющим размерам остальной части Вселенной.

Также вполне допустимо, что существование жизни ограничено определенными сроками, что до самых ранних геологических эпох ее попросту не было, а в будущем, возможно, наступит пора, когда Земля вновь превратится в безжизненную, раскаленную или остывшую планету. Для тех, кому известен чрезвычайно ограниченный диапазон физических условий, при которых могут происходить химические реакции, необходимые для жизни в известных нам формах, само собой разумеющимся кажется вывод, что счастливый случай, обеспечивший продолжение жизни на Земле в любой форме, даже если не сводить жизнь к чему-либо наподобие человеческой жизни, – что этот случай, это стечение обстоятельств обречено на неизбежный и ужасный конец. Правда, мы можем преуспеть в придании нашим ценностям такого смысла, чтобы этот преходящий случай существования жизни, наряду с еще более мимолетным случаем существования рода человеческого, мог трактоваться как обладающий всеобъемлющим позитивным значением, вопреки своему недолговечному характеру.