КиберМиха 2. Первые шаги Правителя - стр. 11
Я вышел из юрты и осмотрелся. У входа стоят два воина. Жену постоянно охраняют. Я ей выделил сотню из моих нукеров. Рядом стоят сотник Булач и три десятника из его сотни. Я вздохнул, пора послушать гонцов. Направился к своей старой юрте, той, в которой жил сам, пока был жив Чорпан. Теперь эта юрта играет роль помещения для совещаний. Булач и трое десятников, как тени последовали за мной. Котов-леопардов закрыли в клетке. Им не позволяли бродить по стойбищу свободно.
Через пять минут я сидел на коврах, опираясь на подушки. Слева и справа от меня сотники, Булач и Нуцал, а передо мной сидят темники Сурукат-бек и Акшин-бек. Оба молчат, ждут, когда я дам разрешение говорить. Субординация соблюдается, а это хорошо.
– Слушаю тебя, Сурукат-бек, – произнёс я.
Решил начать с родича. Сурукат мне приходится троюродным дядей, так как он брат покойного Чорпан-хана. Но «дядей» я его не называю, и память мне бывшего владельца не подсказывает, что такое вообще когда-то было. Хотя в семьях авар всё просто. Усыновлённый ребёнок становится в один ряд с родными детьми. А Чорпан и вовсе объявил меня своим наследником, так что все воспринимают меня ханом, а если по-русски, то князем. Кстати, умная мысль мелькнула про Русь, князей и прочие прелести. Но я решил, что додумаю позже, так как Сурукат начал говорить, он ездил в орду, где родилась моя жена.
– Алжан-хан жаждет мести за отца. От нас ждёт поддержки, он посылал гонца к Алмуш-хану. О чём они сговорятся, мне не сказали. Ждут ответа от тебя, мой хан, – дядя почтительно обратился ко мне, значит признаёт мою власть, как минимум пока.
Как я уже успел заметить, за время моего нахождения здесь, с азиатами нельзя наверняка быть уверенным в чём-то, если они не дают клятвы. Зато, когда клянутся, то клятву соблюдают свято.
– Его не пугает междоусобица? Воюя между собой, мы ослабнем настолько, что найдётся много желающих обложить нас данью. Особенно для нашей орды. На востоке Тюркский каганат, от них всегда можно ожидать что-то подобного, – рассудительно произнёс я.
– Ашина Джучжи хан занят внутренними проблемами, он пока что не каган. Ему точно не до нас, лет пять у нас в запасе есть, – сообщил Акшин-бек то, что я уже знал.
– Алжан скорей всего не думает об междоусобице, он ослеплён местью. Сейчас он сможет набрать три полных тумена, треть из них будут пастухи. Да и в последнем походе Алжан не проявил каких-либо талантов. Я говорил с тысячниками, можно было отвести своевременно воинов, но Алжан этого не сделал. Рустам-хан раздавит Алжана, как улитку. Более разумен Гитин, не поддаётся гневу, хотя тоже хочет мести за смерть отца. Алжан сделал Гитина темником, с туменом отослал к границам, с князем Само, чтобы тот не вмешивался в решения, которые примет Алжан, – продолжил доклад Сурукат-бек.
Честно сказать мне Алжан, старший брат Наиды, понравился, когда я общался с ним на своей свадьбе. Кем же он мне приходится? А, вспомнил. Шурином. В общем близкий родич.
– Теперь тебя послушаю, Акшин-бек, – предложил я высказаться второму темнику.
– Алмуш-хан тоже жаждет мести, но гнев не затмевает его разум. Под его рукой четыре полных тумена. Если добавит ополчение, то наберёт ещё тумен. Однако он не спешит объявлять войну кагану. Так же как ты считает, что междоусобица будет только на руку нашим врагам, – коротко доложил Акшин.