КиберLove. Поцелуй за тысячу парсек от Земли - стр. 13

– Приветствую вас на борту нашего звездолета, – сообщил он мягким голосом. – Я капитан корабля. Меня зовут Кей Зет 144. Сейчас вас проведут в дезинфицирующую камеру, где выдадут единую форму. Личные вещи проносить на борт запрещается.

– Совсем–совсем нельзя? Даже кольцо – память о бабушке? – девочка лет пятнадцати показала ладонь с тоненьким золотым колечком.

– Совсем, – коротко ответил киборг и, развернувшись, покинул челнок.

За работу взялись роботы. Выстроив пассажиров в ряд, они повели нас по стыковочному модулю в боковой отсек. Там стояла огромная дезинфицирующая камера. За прозрачной пленкой к стене прижимались две длинные скамьи.

– Раздевайтесь, – скомандовал робот дребезжащим голосом.

Он явно свое отслужил. Потрескавшийся или вовсе отсутствующий пластик на некоторых частях механического тела являл его внутренний мир. Конечно, я и не ждала, что на звездолете будет все новое, но этот робот представлял собой откровенную рухлядь. Возможно, он был одним из тех, кто вывозил первую партию людей с нашей планеты.

Мы сбились в кучу. Мои подруги пробрались ко мне и встали рядом. Зиру, как самую мелкую из нас и наиболее эмоциональную, потряхивало.

– Я не буду раздеваться догола, – прошипела она. – Как можно? Тут парни.

Парни тоже мялись. Посматривали друг на друга.

– У нас есть способы принуждения, – полуразрушенный робот блеснул одним глазом. Во втором явно не работала лампочка.

– К–какие? – спросила девчонка с бабушкиным кольцом.

– Ваши браслеты, – робот поднял над головой руку, на которой не хватало одного пальца. Видимо, потерял где–то на просторах космоса.

Мы с ужасом уставились на механическую руку, ожидая, что сейчас каждого из нас прошьет электрическим разрядом. Тот, первый, известивший, что мы попали в списки, был не очень приятным.

– А вдруг у браслета есть болевая шкала, и вчера нас шарахнуло на единичку из десяти? – Алеля, тяжело сглотнув, расстегнула верхнюю пуговицу вязаной кофточки.

Но мы зря волновались. Робот просто стукнул себя по темечку, после чего загорелся второй глаз.

– Простите, контакт отходит, – прошепелявил он в оправдание.

Нелепые действия полуразрушенного робота неожиданно разрядили обстановку. Мы разулыбались. Вперед вышел мой сосед по челноку и, подмигнув нам, произнес:

– Девчонки, отвернитесь. Мы пройдем чистку первыми, а вы за нами. Клянемся, подглядывать не будем.

Дело пошло веселей.

Я с сожалением оставила на скамье подарки отца и заколку Алели. На свой страх и риск зажала в кулаке туго скрученную атласную ленточку, оставшуюся от мамы. Решила, если ее обнаружат, тут же отдам. Не выкинут же меня за провинность с корабля?

Уже через полчаса мы стояли в дезинфицирующей камере, где нас, голых, обдало пылеобразным химическим раствором, а потом высушило теплым воздушным потоком. На выходе мы нашли кучу пластиковых мешков с одеждой.

Все ожидали получить что–то вроде спортивных костюмов, но обнаружили шортики, майки и по паре носков. Все белого цвета. Я сунула за отворот одного из носков красную ленточку.

За дверями нас ждали парни. На них было такое же белье, но черного цвета. Конечно же мы стеснялись, поэтому старались не смотреть друг на друга.

Наш облезлый робот уже топтался у порога следующего отсека. В нем все сверкало чистотой и белизной. Блестящий тумбообразный робот с красным крестом на лбу и единственной «рукой», в которой держал что–то вроде клизмы, стоял над стулом, на который нам следовало поочередно сесть.