КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына - стр. 38
Маленький, но горный народ.
Партия честно заворовавшихся людей.
Печальна судьба Солженицына. Он написал и наговорил так много, что всем надоел.
Задача пресс-секретаря – переводить косноязычное вранье на общедоступный язык.
Как это ни обидно, движущей силой истории являются не жулики, а шизофреники. Они подавляют своей энергией и числом.
Странная ценность – время. Чем меньше его остается, тем оно дешевле.
«…а кто мыча к нам придет, тот мыча и погибнет».
Мытариус – налоговый полицейский.
20 декабря. День чекиста: «Мы могли бы спасти Отечество, но обстоятельства не позволили…»
Это баранов гонят. А мы сами идем…
Чубайс умен, но не настолько, чтобы вовремя прикинуться дураком.
Не унижайте отечественных героев их изображением на ничтожных денежных купюрах.
Тощий виден насквозь. А в толстяке может скрываться кто-то еще.
Идем из ниоткуда в никуда и умудряемся плутать по дороге.
Мрак надвигается со скоростью света.
Дружить догмами.
«Егор взглянул в зеркало и, вздохнув, продолжил трактат о рынке с человеческим лицом…»
Молитва: «…и не введи нас во искушение. Но не сейчас, а погодя…»
Не пить – не пей, но знай меру!
Победила демократия. Потерпели поражение русские.
Жизнь настолько скучна, что событием стала болезнь президента. К счастью, его состояние непрерывно улучшается уже года полтора.
Нужно посочувствовать больному человеку, который руководит страной. Но нужно посочувствовать и стране, которой руководит больной человек.
«Карман-газета».
Невесомая зарплата может раздавить любого гения.
Единомученики.
Сенсацией становится каждое соприкосновение президента со своими обязанностями.
Если бы Господь не хотел, чтобы люди смотрели телевизор, он бы его не изобрел. А бес подсунул телеведущих…
Печально, что уходят ветераны. Было бы убийственно, если бы они оставались.
Истина не едина. Понять это невозможно.
НАТО будет защищать иностранные инвестиции в России. Поэтому оно и расширяется.
На смену юношескому романтизму неизменно приходит старческий ревматизм.
Побежденная Россия пытается простить победившую Чечню. Но Чечня еще не признала Россию.
Всю жизнь берег себя для чего-то большого. Дожил до обширного инфаркта.
Горилка – украинская водка, произведенная в Африке.
Велика Россия, а отступать некому. Армии нет.
Начальный этап восхождения вице-премьера к власти был усыпан цветами. Он ими торговал.
Хамовластие.
Испытанный русский путь – через пень-колоду.
«…у нас своя голова за плечами…» – приписывается премьеру.
Старая гвардия не побежит. Она едва переставляет ноги. И не повернется спиной к противнику – штаны дырявые.
Новый тип экономики – пикирующая.
В стране всеобщего безверия верховодит дьявол.
Вольтеров в России нет. Мы никогда не признаем за оппонентами права на честные заблуждения.
Любите книгу – кладбище мыслей.
Кащей бесцельный.
Русские гордятся своими недостатками и не понимают, почему иностранцы не разделяют этой гордости.
Минус – это плюс после встречи с Налоговой службой.
Жгучее равнодушие.
Самое острое орудие лжи – правда.
Реформаторы – чужеземный топор в русском тесте.
Будущего не боится только тот, кто не ведает прошлого.
Секрет популярности КГБ у демократов в том, что человек склонен создавать врага по своему образу и подобию.
«…И жизни мелочные сны»
Леонид Владимирович Шебаршин
Генералу не спалось…
Генералу не спалось. Переехал он сюда, в дачный домик, именно для того, чтобы отдыхать от городского шума, дышать терпким осенним воздухом, глядеть по утрам, если будет погода, на солнце, поднимающееся из-за леса. С погодой не везло. Который уже день шел, без просвета и без передышки, унылый холодный дождь. Прямо от крыльца до забора простиралась лужа, уходившая другим краем к дороге. Лужу пересекала редкая цепочка кирпичей да длиннющая толстая доска. В темноте не было видно ни лужи, ни кирпичей, ни доски, ни забора, да Генерал и не собирался выглядывать в окно. Просто этот кусок огородного ландшафта стоял перед глазами и напоминал, что завтра вот так же будет дождь и вместо неба над домом зависнет серая хмарь, лужа станет еще шире, а доска поплывет и развернется у берега, как брошенный плот.