КГБ против СССР - стр. 39

– Слушай… – Лернер внимал словам давней подруге, буквально открыв рот. – Это же все буквально как жизнь на луне. Только бы одним пальцем все это потрогать – мне кажется, что не жалко отдать остаток дней земных за такое благо… А, кстати, как же теперь твоя фамилия?

– Сенье. Госпожа Вероника Сенье. А что касается потрогать пальцем, изменить жизнь… Я раньше тоже думала, что это – что-то из области фантастики. Однако, как видишь, все меняется. И в твоих руках еще изменить свою жизнь.

– Но как?

– Франции, родной, на всех хватит. А пока тебе бы вырваться из порочного круга коммуналки да своей Нинки-хабалки.

– Поздно хватилась. Она уж давно меня бросила.

– Так радоваться надо! Есть повод выпить! Официант, второй бокал для шампанского, силь-ву-пле!

– Только за это?

– Ну и еще за что-нибудь. За любовь, например, – игриво проворковала молодая француженка московского происхождения.

– У тебя-то понятно, любовь и через 10 лет брака – понятие актуальное. А у нас здесь…

– Почему ты решил, что я имею в виду мужа?

Глаза Лернера загорелись. «Уж не намекает ли она на восстановление старых отношений? А, чем черт не шутит? Может, и вправду, все еще в моих руках, а?»

– А кого?

– Сам же сказал, что я еще ничего. Значит, могу еще понравиться. А во Франции, среди этих жлобов, искать родственную душу – дело пустое.

– Ты уже и здесь кого-то себе отыскала? – надежда еще слышалась в его голосе.

– Это меня тут нашли. Я ведь здесь уже два месяца. И где-то месяц еще пробуду. Думаешь, местные кавалеры настолько одряхлели, что позволят скучать привлекательной француженке, так хорошо говорящей по-русски?

Фотограф заметно погрустнел:

– И кто он?

– А, ты его не знаешь. Сам недавно приехал из Одессы, работает тут моделью у Зайцева. Молодой, сочный, привлекательный… ммм… пальчики оближешь. Конечно, тоже не любовь, но все же лучше постаревшего и облысевшего французского буржуа. Во всяком случае, скрашивает мой досуг и обеспечивает интересное времяпрепровождение.

– Нечего сказать, от жизни не отстаешь.

– Так и ты не отставай, Ленечка, – Сенье поняла, что подобными фривольными разговорами затрагивает патриархальные чувства старого поношенного еврея и решила сменить тему. – Значит, говоришь, фотографом работаешь? Образцы карточек есть? Покрасивее какие-нибудь…

– А тебе зачем?

– Ну не знаю… Покажу своему Луи, может, найдет для тебя какое-нибудь дельце в торгпредстве. Мало ли там всякой швали да бездельников отирается? А уж журналистов да фотографов – как собак не резаных. Это же торгпредство, там фотограф едва ли не первый человек. А ты чем хуже? От их, капиталистического, пирога откусить – с них не убудет, а тебе радость. Ну так что с фотками?

– Знаешь, с собой нет, но завтра я проявлю вот эти красоты, что мадам Толстая хранит у себя дома. Может, их? Там чудо такое, залюбуешься…

– Валяй. А пока выпьем за встречу…

Несколько минут в его компании пролетели незаметно – и вот уже она, словно Ассоль бежит по волнам утопающей в ледяном дожде Москвы, навстречу своему молодому и горячему Мишке… Бежит в прокуренную коммуналку, даже не удосужившись спросить фамилии своего случайного любовника – зачем фамилия, вообще, к чему слова, когда такое достоинство прячет он от посторонних глаз и дарит ей каждый вечер?!

Мишка набросился на нее с порога и повалил на кровать. Резкими рывками, как всегда, не заботясь о том, в каком виде пойдет она после свидания с ним по ночной Москве и явится домой к мужу, сдернул он с нее одежду и, почти не тратя времени на поцелуи, приступил к делу. Преодолевая ее слабое сопротивление, он кинулся на нее всем телом, и, не говоря ни слова, пронзил ее насквозь. За десять лет брака да пару унылых французских любовников, тратящих больше времени на слова, чем на дела, она уже и забыла, каково это – когда бешеная, необузданная страсть охватывает тебя в затхлой комнате коммунальной квартиры под молодым жеребцом с огромной харизмой как в лице, так и пониже его. Когда крик боли перетекает в крик наслаждения, а всю тебя будто разрывает своим проникновением его рыцарское копье. Когда экстаз накрывает тебя с головой, раз за разом, а ты все не можешь пошевелиться в стальных объятиях горячего южного парня с кипящей кровью, которому доставляет неимоверное наслаждение чувствовать под собой статную и неприступную француженку, подчиняя ее своим прихотям и превращая в инструмент для своего удовольствия и помойку для сброса адреналина…