КГБ против СССР. 17 мгновений измены - стр. 49

Наши специалисты были сведены в институты и др. учреждения, которые подчинялись какому-то руководству, а в Америке было больше свободы в этом отношении. Западные первичные материалы, с которыми только и можно было работать, шли в спецхран, откуда их можно было достать только через допуск. Советские военные аналитики писали о внешней опасности: о Пентагоне, ВПК США и других западных стран, американских военных базах, которые окружают Советский блок, о радио «Свобода». Всякая продуктивная критика КГБ и других спецслужб исключалась. И в самиздате об этом тоже не было ни слова. Не было информационной культуры в таком тонком деле, как рассекречивание документов, чуть что «нельзя» и все тут! Существовало много других структур, но об их деятельности – молчок! Писалось не о системе, а только об отдельных акциях: некоторых успехах и провалах советской разведки, поимках шпионов. И то только после того, как об этом узнавал весь мир.

Если бы в этой области подвизались тысячи писателей, журналистов, ученых, политических и общественных деятелей, то прямо можно сказать, что перестройка могла и не состояться. Потому как их прямой долг (и возможности!) позволяли спросить: а не угрожает ли нам перестройка катастрофой, не снижают ли даже небольшие перемены устойчивость управления, не достигло ли внешнее влияние своего опасного уровня, и не зреет ли на Лубянке измена? Попробуйте провести на Западе что-то похожее на нашу перестройку – такого наговорят… Там каждый начинающий политик первым делом заявляет, что он чувствует, как его стране угрожают, и только он может ее спасти, а у нас до сих пор электорату кандидаты в депутаты (мэры, губернаторы, президенты) говорят только о том, что он и только он позаботится, чтобы у них в тарелке всегда был суп… А население послушно камлает, покачивая головой: да, только он и хочет, чтобы в тарелке что-то было, а то, что единственная угроза заключается в том, что скоро этой головы не будет, в расчет не берут… Нет той особой спецслужбистской субкультуры, которая позволяла бы выделять приоритет безопасности.

Весьма значительная доля международников – А.Г. и Г.А. Арбатовы, А.Е. Бовин, Р.Г. Богданов, Ф.М. Бурлацкий, Г.И. Герасимов, В.В. Журкин, Н.В. Загладин, А.А. Кокошин, В.П. Лукин, Е.М. Примаков, А.Н. Яковлев – просто-напросто в какой-то момент либо сами перешли на сторону Америки, либо стали интеллектуально обслуживать явных врагов Советского Союза внутри страны. Интересен, конечно же, вопрос, почему они изменили? И ответ я нахожу не в том, что некая патология предательства есть в них, но и потому, что, получая сведения из первых рук, из закрытых спецхранов и минуя их, имея доступ к свежей развединформации, они подвергались психологическому воздействию со стороны Запада, они убедились в его интеллектуальной мощи как никто другой…