Кедровое солнце - стр. 14

Он закурил, а Сергей блаженно растянулся на мягкой стерне, оставшейся после молодой, июньской травы. Ни о чем не хотелось думать, но он все-таки думал о том, что где-то здесь и Настька. Наверное, ходит за волокушей, вилами сбрасывает на нее сено или идет вдоль валка и граблями оставляет за собой маленькие копешки.

И вдруг Сережа вспомнил, что Настька собирается учиться в медучилище. А значит – уедет из Озерных Ключей. А значит…

– Докончим эту полоску, – говорит Ванька, – поедем к Царским Воротам. Там будем вместе с Петькой Золотых грести.

Сергея словно пружиной подбросило.

– Точно?

– Так Мефодий Иванович велел, – пожимает сильными, покатыми плечами Ванька. Потом неохотно спрашивает: – Ну что, поехали?

– Поехали, – отвечает Сергей, с досадой оглядывая все еще большой клин поля, на котором надо сгрести сено.

До Царских Ворот они добрались ближе к вечеру, когда длинные тени начали остужать распаренную землю. Васька, заметив их «Универсал», сорвал с головы фуражку и приветственно замахал ею в воздухе, а Петька Золотых тут же переключил передачу и понесся к ним поперек валков. Трактор их был до зависти чистенький, верткий, с непривычно расположенным сзади мотором.

Петька подъехал, заглушил двигатель и веселый, с пышным чубом черных волос, золотой коронкой на переднем зубе, ловко спрыгнул на землю.

– Привет, Ваня! – подал он руку. – Как твой самовар, кипит?

– Привет, – хмуро ответил Ванька и тяжело свалился с трактора.

– Вы давно обедали? – спросил Петька.

– Давненько.

– Давай, перекусим? А потом рванем вон до той березки, – Петька отрезал рукой половину огромного луга. – Нам как раз до ужина хватит.

– Идет, – Ванька пошел к своему трактору за узелком с продуктами.

Есть особенно не хотелось. Но Сергей был рад возможности поговорить с Васькой и отдохнуть.

Мимо них зигзагами порхали бабочки, стремительно проносились сверкающие в солнечных лучах стрекозы, надоедливо жужжали мухи.

– Ты чего руку-то прячешь? – неожиданно спросил Васька, который всегда и все замечал.

– Я не прячу.

– Ври! А ну, покажь…

– Да ну.

– Покажь, говорю! – Васька взглянул на Сережину руку и тут же позвал: – Петь, а Петь, посмотри, как Серега руку уделал…

Петька повернулся и посмотрел – улыбку с его лица как ветром сдуло.

– Ты это что, – уставился он на Ваньку, – не видел, что ли?

– Я ему говорил – тяги надо ослабить, – неприязненно сощурился Ванька.

– Ну ты даешь! Да он откуда знает про тяги? – вскинулся Петька, зло посверкивая фиксой, от которой у первой деревенской красавицы Тоньки голова кругом шла. – Он же первый день на работу вышел… Как он будет у тебя дальше работать? Дать бы тебе, да связываться неохота, но в другой раз, смотри, Козел…

В общем, Ваньке досталось, и он тут же полез ослаблять тяги, а Петька вытащил из-под сиденья новенькие верхонки и протянул Сереже.

– Слышь, Петь, давай я с Ванькой поработаю, – вдруг попросил Васька, – а он с тобой погребет?

– Не надо, – робко возразил было Сережа, с благодарностью глядя на друга, но его никто не стал слушать.

Они уже заканчивали грести тот отрезок луга, который определил Петька Золотых, когда на их полоску перебралась женская бригада с вилами, граблями и конными волокушами, в которые большей частью были впряжены быки: коней берегли для уборочной, когда понадобится за восемнадцать верст вывозить хлеб с тока на элеватор. И сразу стало веселее от женских платков, крика, понуканий и разговоров. Кто-то из женщин запел высоким голосом, но тут же оборвал себя, а на смену грянул дружный, заливистый хохот. Кто-то ругал совсем уже состарившегося быка Адмирала, едва тащившего за собою легкую волокушу. Сережа, заметив тоненькую фигуру, живее остальных сновавшую между валками, выпрямился на мягко пружинившем сиденье, и всю его усталость как рукой сняло. Да что там говорить – он и в самом деле отдохнул на Васькиных граблях, которые были хорошо отлажены, смазаны, а главное – вместо ручки здесь была педаль: надо было лишь слегка подталкивать ее ногой.