Казна Империи - стр. 43

–

Уж ты-то, Вурдалак, не чета этой тле интеллигентской. Неужели ты не понимаешь, что при таком прикупе лишних свидетелей не оставляют?

–

Может быть всё, чего и быть не может, и вполне возможно даже то, что совершенно не возможно, – философски заметил я.

–

Тьфу на вас, фраера переобутые! – Рваный раздражённо отвернулся.

После обеда плыть по реке стало намного опаснее. Коряги и бревна, будто торпеды, неустанно атаковывали борта лодки. Управлять вдвоём с беспомощным профессором такой посудиной становилось всё сложнее. И вскоре случилось то, что должно было случиться, – после очередного переката нас увлекло в залом. Не успели и глазом моргнуть, как наше судно поднырнуло под нависший над водой ствол и ушло под воду.

Вынырнув на поверхность, я в отчаянии огляделся по сторонам. Никого. Выгребая вниз по течению, я прибился к берегу. Преодолевая навалившуюся усталость и колотившую меня дрожь, я вскочил на ноги и побежал вверх по реке в сторону залома.

– Профессор! Рваный! – кричал я в отчаянии.

Меня пугала мысль о том, что проклятый клад начал собирать жертвы, а я лишь по редкой случайности всё ещё жив. И как я обрадовался, когда в ответ на мои крики из бурелома раздался приглушённый голос профессора:

– Я здесь, голубчик.

Павел Николаевич висел по пояс в воде, обхватив руками толстый сук.

– Плывите к берегу! – крикнул я ему.

–

Не могу, Андрюша, я и в стоячей воде еле плаваю, а здесь… – дальнейшее было понятно без слов.

Я мучительно соображал, что придумать в этой ситуации. До залома было метров десять, но течение бурлило такими водоворотами, что о том, чтобы вытащить профессора на себе, не могло быть и речи. Разбушевавшаяся стихия лишила нас необходимого для таких случаев: ни верёвки, ни топора, чтобы срубить длинный шест. И тут я вспомнил о ноже, что был у меня за голенищем сапога.

– Слава Богу, нож на месте!

Не раздумывая ни секунды, я бегу к кустам и срезаю молодую берёзку.

–

Андрей! – слышу я крик. – Руки окоченели, я их не чувствую.

Я пулей мчусь назад и протягиваю профессору шест.

–

Только крепче держитесь, – как заклинание, повторяю я.

И вот через несколько минут Павел Николаевич на берегу. Я прижимаю его к груди и ободряюще хлопаю по спине.

–

Ничего, сами выбрались из беды и Наталью вашу вызволим, – говорю я растроганно.

–

Нам бы как-нибудь просушиться, у меня слабые лёгкие, – приводит меня в чувство голос профессора. – А где наш раненый «друг»?

И только сейчас я вспоминаю о Рваном. Поиски, «друга» успехом не увенчались. Сгинул неудачливый вор в холодных водоворотах таёжной реки – констатировал я очевидный факт.

Надсадный кашель профессора напомнил мне о проблемах, касающихся нас. В окружении струй проливного дождя и отсутствии средств для разжигания огня я мог придумать лишь один способ согреться – это бег.