Казна Империи - стр. 39
– Хр-рясь! – раздался неприятный звук проламываемого черепа.
Это Хряк, оказавшись за спиной неосторожного конвоира, опустил своё кайло ему на затылок. Затем, отбросив в сторону орудие убийства, подхватил упавший на землю карабин. Я инстинктивно шагнул к Павлу Николаевичу и оттеснил его за большой камень.
– Ты что сдурел? – попытался я образумить Хряка, как только профессор оказался в зоне относительной безопасности.
– А что делать с этим перекрасившимся? – Хряк повел ствол карабина в мою сторону.
– Сам знаешь, что братва решила. Замочи, – даже не поглядев в мою сторону, ответил Рваный.
«Вот сволочь!» – успел подумать я в прыжке за тот- же камень, где укрывался профессор.
Раздался запоздалый выстрел и пуля, отбив кусок камня и слегка ободрав мой бок, рикошетом просвистела в «молоко». Вот и наступил час «икс».
– Шустрый малый, – гоготнул Хряк и, как палку забросив карабин на плечо, вальяжно направился в нашу сторону.
– Смотри там поосторожнее, – раздалось запоздалое предостережение Рваного.
Так поступать Хряку было очень неосмотрительно. Даром такие вещи не проходят. Самонадеянность очень нехорошая черта, но я не стал объяснять это вооружённому бандиту. Вынул из-за подкладки телогрейки ту самую заточку, которая могла продлить мой сон навеки. На мгновение выглянул из-за камня и, укрывшись вновь от грохнувшего вслед за этим выстрела, метнул в противника смертоносное жало. Дождавшись характерного хруста разрываемой плоти и и глухого звука падения мёртвого тела, я выскочил из укрытия.
Рваный уже мчался к вновь оставшемуся без хозяина карабину. Но мне было до него гораздо ближе. Уголовник, видя, что катастрофически не успевает, взвыл от досады и метнул в меня самодельный стилет. Я уже был с карабином и, перевернув его прикладом вверх, успел сделать преграду на пути летящей смерти. Рукоятка вонзившегося лезвия нервно задрожала в прикладе. Не целясь, с бедра, я выстрелил в сторону Рваного.
– Ах ты, падла! – взвыл, прикатившийся почти к моим ногам раненый бандюган.
– Попрошу не выражаться, – произнёс я, передёргивая затвор. – У меня очень расшатана нервная система. Вдруг с психу нажму на курок… И в воспитательных целях, якобы нечаянно, потянул за спусковой крючок. Карабин оглушительно рявкнул, и пуля, высекая искры в полусантиметре от виска испуганно сжавшегося зэка, осыпала его каменным крошевом.
– Ой! – я изобразил испуганное удивление. – И вправду! Нервишки-то мои стали ни к чёрту!
– Ну, чё тебе от меня надо? – отталкиваясь одной ногой и локтями, Рваный отодвигался от меня. Я видел в его глазах испуг.
Вынимая стилет из приклада, я на глаз постарался оценить серьёзность ранения Рваного и сделал для себя заключение: «Рана серьёзная, но если будет вести себя хорошо, жить будет».
– Да всего-то ничего… С чего это вы, братки, вдруг осмелели? Конвоира убили, а это верный вышак.
Рваный затравлено посмотрел мне в глаза и, баюкая простреленную ногу, прошипел:
– Не зря братва говорила, что ты волчара конченый…
– Андрюша, что происходит? – раздался за моей спиной голос профессора Боженко.
Я посмотрел на укрытие. Профессор выглядывал из-за камня, и, по-видимому не собирался покидать этой таёжной «кафедры».
– Идите к нам, Павел Николаевич. Мы тут как раз по этому вопросу с корешом базар ведём. – Я вновь посмотрел на Рванного, – Рожай, смельчак, я жду…