Казанова в Петербурге - стр. 8
Он увидел город, выстроенный в подражание европейскому, но весь засыпанный снегом и заполненный дикарями. Улицы удивляли шириной, площади – громадностью. Дома терялись в окружавших их заснеженных пустырях; – возведенные из непрочного материала, они были грязны, обшарпаны и неухожены. Вывески лавок, большей частью немецкие и французские, свидетельствовали, что в России население, за исключением простонародья, говорило на этих языках.
Через Неву было протоптано множество тропинок, по которым сновал народ, бегали собаки, ехали экипажи и груженые возы. Решив перебраться на другую сторону, кавалер спустился на лед. На Петербургском острове он побывал в деревянном домике немногим больше собачьей конуры, где якобы жил император Петр; рядом, в городской крепости, служившей тюрьмой, он был погребен благодарными потомками. Странный повелитель странного народа, невольно подумал кавалер. Что за мысль строить флот в сухопутной стране! Много лет народ напрягал все силы, чтобы его властелин мог ввозить из Европы в обмен на лес, хлеб и пушнину – единственное достояние отсталой страны – шелка и бархат, зеркала и картины, духи и бриллианты для своих приближенных. Московиты называют это прогрессом. Вместо того чтобы навести порядок в своей несуразно громадной державе, сей монарх приказывает с такого-то года сделаться ей Европой, а не то голову с плеч. Как надо ненавидеть все российское, отечественное, чтобы даже столицу назвать на чужом языке!
Но более всего заморского гостя поразили туземцы. Они имели совершенно азиатский вид. Мужчины, за исключением проезжавших в каретах, были сплошь косматы и бородаты, в нагольных шубах из бараньих шкур либо в грязных ватных кафтанах и в нелепых головных уборах самых разных фасонов. Что касается прекрасного пола, тут кавалера постигло жестокое разочарование: изредка встречавшиеся на улицах женщины оказывались на редкость безобразными, с сердитыми красными лицами и сиплыми голосами, причем сплошь старухи. Одежда их не поддавалась описанию: какие-то салопы, тулупы, замотанные грязными платками головы, неряшливые подолы, метущие снег. Каждая из горожанок что-то несла: то корзину с провизией, то узел непонятно с чем, а то и коромысло с бидонами. Кавалер приуныл. Вряд ли в этом обледенелом городе судьба расщедрится на приятные знакомства.
Вернувшись в гостиницу и предвидя унылый вечер, он решил разобрать рекомендательные письма и срочно начать делать визиты. В конце концов он приехал в Петербург по делу, и нечего разглядывать невзрачную раковину, когда важна жемчужина. Однако его ждал приятный сюрприз. Герр Бауэр предложил ему билет на костюмированный бал, назначенный для всех желающих в новом зимнем дворце императрицы. Обрадованный кавалер тут же заплатил немалые деньги и за билет, и за домино, любезно предоставленное ему предусмотрительным немцем, и, плотно перекусив, в сопровождении лакея направился на бал.
БАЛ В ЗИМНЕМ ДВОРЦЕ
Добрались они быстро: «Золотой якорь» от дворца был не очень далеко. Уже стемнело, и кавалер, полный нетерпения, не очень-то разглядывал дворцовый фасад, отметив невольно его большую длину. Перед подъездом сгрудилось множество саней и карет. Тут же на снегу горели костры, возле которых грелись возницы. Окна дворца были ярко освещены, а некоторые даже распахнуты несмотря на мороз. Легко выпрыгнув из шубы и наказав Гансу стеречь ее, кавалер взбежал по ступенькам, в нетерпении перепрыгивая их длинными, сильными ногами, и вошел в огромный, полный гостей вестибюль.