Кайкки лоппи - стр. 35
Залез на крышку трюма и с облегчением увидел знакомую пузатую фигуру, которая сноровисто таскала к фальшборту талрепа (полутораметровые металлические крепления контейнеров между собой) и сбрасывала их за борт. Умница, Саша, опытнейший 50-летний моряк, не оставил неграм никаких шансов побеседовать с большими белыми братьями.
Потом мы уже вдвоем стояли на крышке и, тряся кулаками во все стороны света, кричали: «Мочи козлов!» и еще: «Привет из Олонецкой губернии!», а также: «Врешь, не возьмешь русских моряков из Севастополя!» Поднявшаяся луна отражалась в Сашиной лысине, рождая крохотные блики, которые казались живыми».
– Ну, а дальше там все радуются и танцуют, заканчивают свои контракты и разъезжаются по домам. Такая вот байка.
– Что за газета такая тискает на своих страницах такие перлы? – поинтересовался Пашка. – Просто авангард какой-то, почти андеграунд.
– Да название такое лихое – ты не поверишь. Поэтому-то я ее и взял почитать с собой в одно место, – ответил Юра. – «Сосёд» называется.
– «Сосёт»? – засмеялся старпом.
– Ага. Именно. «Сосёд» и баста. Там еще заметки такие были, типа «Я не хочу жить в жопе» с загадочной сутью.
– Так не живи! – смеялся Пашка. – Чего в попу-то кричать? Крутизна! Вот это – сила! Наверно, самая желтая из всех желтых газет.
Урки в своих гнездах сначала затихли, прислушиваясь к смеху старпома, потом сами начали робко улыбаться. Через некоторое время и они хохотали во все горло.
Через несколько минут, отсмеявшись, народ затих. Стало снова относительно тихо, слышно было лишь, как за бортом булькала вода, да стон кадета, видимо, неловко пошевелившегося.
Внезапно распахнулась дверь, и в проем шагнул старший механик. Он возник, словно из ниоткуда: ни шагов, ни звуков ключа в замке. Будто бы все это время стоял за дверью. Ухмыляющихся черных парней с автоматами, конечно, в полумраке никто и не заметил.
Баас сокрушенно развел руками в стороны, поджал губы, покивал головой и пошел к своему гнезду.
Стармех
После своего первого и последнего развода Питер Баас недолго оставался холостым. Точнее, днем позже он вместе со своей новой подругой, нисколько не печалясь, сочетался узами законного брака. Если прежняя жена была всего на три года моложе его, шестидесятилетнего старого морского волка, то нынешняя была ровесницей его тридцатипятилетней дочки.
В свое время, полтора года назад, они познакомились в клубе анонимных алкоголиков. В этот клуб Баас удрученно вступил, поддавшись уговорам жены и детей. Они почему-то решили, что его надо лечить. Отдав всю свою жизнь морю, он привык, что утро начинается с пары банок пива, ночь ставит точку финальным глотком еще пары банок. Между этими двумя вехами оставались раздавленными еще пара десятков жестянок. Иногда к этой норме еще добавлялась пара добрых стаканчиков виски, либо водки. Такое вот «пара»нормальное влечение к спиртному. Но вряд ли это – алкоголизм. Большой живот и некоторая одутловатость лица – разве повод объявлять кого ни попадя пьяницей?
Однако, как выяснилось, самое тяжелое в этом клубе было сказать: «Здравствуйте. Я – Питер Баас. Я работаю в море старшим механиком. И я алкоголик». Ему удалось произнести эти кодовые слова лишь только со второй попытки. Зато сразу после этого вся неловкость куда-то пропала, словно наконец-то попал в общество единомышленников. Можно было молчать в свое удовольствие, можно было сострадать своим коллегам, которые изливали свое отношение к «зеленому змию» в благодарные уши соучастников. А можно было и пропустить пару бокалов пива после очередного заседания клуба в соседствующем баре. Немного угнетали попытки кураторов их группы показать фотографии или видео каких-то недоразвитых и слабоумных людей, плодов, так сказать, алкоголизма. Но ни себя, ни кого из коллег к реальным алкоголикам он не причислял. У них был просто клуб по интересам.