Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I - стр. 8
Начало похода было успешным. Встреченный по пути 12‐тысячный турецкий корпус был наголову разбит, и, подойдя к Поти, Тотлебен приступил к осаде приморской крепости.
Поти имел четыре бастиона безо рва и каких-либо наружных дополнительных укреплений. Но повторить успех Кутаиса не получилось. Не имея осадных орудий, русский корпус не смог нанести гарнизону существенного вреда, в то время как сам нес чувствительные потери. Кроме этого, Тотлебен крайне неудачно расположил лагерь войск – на расстоянии ружейного выстрела, под прикрытием плохо устроенных укреплений. Снабжение также желало много лучшего. У большей части солдат мундиры и обувь износились. Отряд испытывал нужду в провианте. От недоедания среди солдат стала распространяться цинга. В декабре абхазы угнали из-под русского лагеря четыре сотни лошадей, превратив нашу конницу в пехоту. Ситуация осложнялась и тем, что в декабре турки сосредоточили большие силы в Батуми, готовясь прийти на помощь потийскому гарнизону. Для ослабленного русского корпуса это было смертельно опасно.
Подводя итог бедственному положению корпуса под Поти, капитан Языков в донесении писал: «Мы держимся здесь… одним сщастием нашея великия государыни».
Кроме всего этого, опять плелись интриги. На этот раз козни затевали правители Мингрелии и Гурии. Если князь Дадиани думал использовать русских для защиты от своего конкурента царя Соломона, то Соломон надеялся русскими руками покорить Мингрелию и Гурию, не помышляя о том, чтобы воевать с турками.
Из донесения капитана Ивана Львова: «…здесь, в Грузии, не меньше партии, но еще более, как у нас в старину бывало – нет почти трех фамилий, чтоб были согласны: главная ж причина тому та, что, как вам известно, претендентов на грузинское царство справедливее Ираклия не мало, и потому он большою частью нетерпим».
Все это привело к тому, что, в очередной раз рассорившись с грузинами, Тотлебен был вынужден ни с чем отступить от крепости. Заметим, что Тотлебен, пытаясь хоть как-то сохранить благожелательность императрицы, послал ей сообщение, что переименовал еще не взятый Поти в… город Екатерины. Но глупая лесть не удалась. Узнав о бездарном ведении войны в Грузии, Екатерина наконец-то осознала свою ошибку с назначением Тотлебена и решила его отозвать.
– Я думаю, что Тотлебен способнее в Грузии наши дела испортить, нежели оные привести в полезное состояние! – призналась она Панину.
Тот согласно кивнул:
– Кем же будем его менять?
– Пошлем генерал-майора Сухотина, он и генерал боевой, – предложил Панин.
Прибывший в Грузию Сухотин продолжил было осаду Поти. Но, потеряв от малярии в мингрельских болотах около восьми сотен человек, генерал подал в отставку, сказался больным и уехал в Тифлис. Обвинив очередного российского генерала в измене, Соломон пожаловался на Сухотина императрице. Назначили следствие. Между тем Екатерина признала бесполезным далее держать столь нужные ей сейчас войска за Кавказским хребтом.
5 мая 1772 года русский корпус вышел из Кутаиса, имеретийский царь сам провожал наших солдат до картлийской границы и снабдил их всем необходимым. Соломон «с корпусом нашим в слезах расставшись, назад возвратился». Совершив обратный переход через горы, русский корпус вернулся на Кавказскую пограничную линию.