Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I - стр. 5

Наконец, в довершение всего Тотлебен неожиданно раскрыл «заговор» против себя среди своих подчиненных. Главой заговора был, разумеется, определен подполковник Чоглоков. В доносах на Чоглокова Тотлебен спустил всех собак, обвиняя подполковника в барстве (большом личном обозе), распространении слухов, что он после великого князя следующий по праву наследник российского престола (мать Чоглокова приходилась двоюродной сестрой императрице Елизавете Петровне), что Чоглоков якобы подговаривал царя Ираклия дать ему самостоятельное войско для войны с турками и мечтал стать царем Армении, наконец, что Чоглоков хочет арестовать его самого. Первым делом Тотлебен арестовал Чоглокова. Затем было арестовано еще несколько офицеров. Расправившись с Чоглоковым, Тотлебен взялся за подполковника Ратиева, который должен был доставить в Грузию артиллерию. Зная, что Ратиев дружен с Чоглоковым, Тотлебен решил арестовать и его, причем без всяких к тому оснований. Но храбрый Ратиев сам арестовал прибывший к нему караул, а затем направил свой артиллерийский обоз не в лагерь Тотлебена, где его ничего хорошего не ждало, а прямо в Тифлис к царю Ираклию. Туда же в Тифлис бежал из-под ареста и подполковник Чоглоков. После этого большинство офицеров заявило, что они поддерживают оклеветанных подполковников и не желают служить под началом генерала-изменника. Особенно негодовали офицеры направленного в Грузию Томского пехотного полка. Испугавшись, что томцы могут поставить заслоны и прервать сообщение с Моздоком, Тотлебен выступил к крепости Ананури, запиравшую Кавказские горы и контролировавшую долину реки Арагви. Находясь в Ананури, генерал стал приводить окрестное население к присяге на верность императрице, а также рассылать партии солдат для проведения реквизиций, что вскоре (при попустительстве начальства) вылилось в банальный грабеж.

Затем Тотлебен затеял интригу с грузинским царем и его окружением. Так как Тотлебен не понимал ни слова по-русски, за ним всегда неотступно следовал переводчик. Перед офицерами генерал заявил следующее:

– Подчинив себе Томский полк, я намерен немедля идти к Тифлису, отомстить противникам, возвратить похищенную Ратиевым артиллерию, войско и припасы. Затем я подчиню всю Грузию русской власти, лишу царя Ираклия пожалованной ему императрицей Андреевской ленты и утоплю подлеца в Черном море.

От слов таких офицеры только крестились. Эко хватил, будто и не генерал-майор вовсе, а целый самодержец.

Чоглоков, узнав о намерениях Тотлебена, срочно отписал в Петербург, что тот или сошел с ума, или замышляет новую измену. Разумеется, в таких условиях всеобщих интриг, наветов и заговоров об успешных боевых действиях не могло быть и речи. Тут впору было со своими справиться.

Что касается Чоглокова, то при расследовании всех обстоятельств его «заговора» следователей интересовал только один факт, действительно ли Чоглоков говорил, что является третьим лицом в России и если с Екатериной II и ее сыном Павлом что-нибудь случится, то престол принадлежит ему. Неизвестно, действительно ли говорил так Чоглоков, но свидетельства Тотлебена оказалось достаточным, чтобы лишить Чоглокова звания и сослать в Сибирь, где он и оставался до кончины Екатерины II.

Лишь весной 1770 года царь Ираклий и генерал Тотлебен вместе двинулись против турок к Ахалциху.