Кавказские новеллы - стр. 3

Про зрение я не поняла и обрадовалась, что мне будет трудно, значит, папа не уедет больше. Но папа вскоре женился на Дине и уехал.

А с тех пор, как у меня в Сирии родился брат, они давно не приезжали, потому что малышу было вредно менять климат.

Однажды я совершила безумный поступок – написала Аманде Плоуден в Бирмингем письмо. Я послала ей массу ошибок по английской грамматике, правда, заранее извинилась за все ошибки.

Через два с половиной месяца от нее пришел ответ. Мне перевела это письмо старшая сестра моей одноклассницы, она учится в университете.

Аманда писала, что не понимает, отчего это я, такая здоровая и красивая девочка, как на фотоснимке, где стою с папой в детском парке, могу быть всегда такой печальной. Она написала почему-то «всегда», как будто знала меня.

Аманда всегда весела. Правда, в недавнем прошлом ей пришлось кое-что пережить, и теперь её возят в кресле.

Тогда и случилось то, что ей приснилось – она была бабочкой, у нее были крылья. И чтобы это осталось навсегда с ней, она нарисовала свой сон.

А мама сказала, пусть этот рисунок путешествует по всему миру, и послала его на конкурс, так он попал и в мой город.

Я приколола к стене снимок – Аманда в кресле, рядом ее мама, обе смеются, а позади большой красивый дом, какого я не видела никогда в жизни. У него, как у человека, есть имя «Файнхолл», по словарю – прекрасный дом.

Так он и запал мне в душу вместе с девочкой, летающей во сне бабочкой, ее счастливой мамой, сеттером Джерри, у которого на коричневом носу белое пятнышко.

Аманда спрашивала в письме, предполагаю ли я, когда вырасту, посетить Файнхолл. Я тщательно выписала в ответном письме фразу: «Я предполагаю посетить Файнхолл».

Аманда с мамой часто сидят с атласом в руках и обсуждают маршруты их будущих путешествий по свету, потому что, как говорит мама, Аманда в кресле видит тот же самый мир.

И тут со мной что-то случилось, я стала покрывать стены своей комнаты открытками, наклейками с разными странами и городами. Часть из них привозил когда-то папа, другую часть я вырезала из журналов.

Вокруг меня появился необозримый мир, а в центре, посреди Англии – Файнхолл, место, где живет Аманда, не ступающая на землю ногами, счастливая бабочка.

Я скиталась по домам многочисленных родственников, но мысленно всегда обращалась к одному и тому же месту. Мне предстояло только вырасти, чтобы найти это место.

Я знаю много домов, мое открытие заключалось в том, что в богатых и бедных домах моих родственников мне хуже, чем здесь, в доме Тины. Только меня не оставляло чувство, что для Тины это временное пристанище, такое же, как для меня.

Здесь не было дома, но потом я поняла, что Тина решила его создать. Она как будто взяла меня навсегда и никому не собиралась отдавать. А то, что тетя с дядей уехали из города, передав, что я могу здесь провести все каникулы, Тине было только на руку.

Она вдруг стала из магазинов, непонятно где находившихся, привозить различные вещички. Наверное, она растрачивала таким образом все свои деньги. И бедное жилище Тины с каждым разом преображалось. Оно не стало богаче, оно стало уютней. А может быть, я стала привыкать к нему.

К нам даже попала роскошная, расписанная золотом и глазурью сахарница.

Мы пили чай, настоенный на травах, которые я собирала на альпийских склонах, любовались нашей сахарницей, а рядом из японских наушников слепой негр пел о Голубых Гавайях. Тина смотрела на меня, улыбаясь. Нам было очень хорошо.